Пока начальник проверял целостность внутренностей квадроцикла, я отошла в сторону и сделала вид, что не имею к нему никакого отношения. Витрина печатного офиса, куда мы приехали, встретила меня образцами их искусства под стеклом. Где-то за углом тёплой улицы слышалась музыка. Я с надеждой обернулась туда, но тут же наткнулась на мощную фигуру наставника, что-то остервенело дёргающего в несчастном квадроцикле. Со вздохом отвернулась обратно к витрине…
И внезапно столкнулась взглядами с собственным полупрозрачным отражением. В первую секунду невольно замерла, потому что не узнала сама себя. В зеркало после детерминации я так ни разу и не посмотрела… А теперь вдруг увидела свою наружность полностью, пусть даже лишь в неярком блике на стекле.
Что-то явно изменилось! Волосы за месяц отросли, даже опустились за плечи. И наверное, больше ничего конкретного я не могу назвать, но что-то стало иным совершенно точно… Но что?! Как я стою, как руки держу?.. Сами руки? Вроде нет… Нечто в лице? Глаза стали больше? Нет, как они могли стать больше? Конечно, физически я буду меняться, но ведь сейчас пока ещё рано для разительных перемен! Вспомнилось недоумение дежурного на контрольном пункте. Он тоже заметил… Всё словно стало… Мягче?
Отражение было очень удивлено и рассматривало меня точно так же, как и я его. Пока над нами не появился чёрный силуэт Мичлава и не прервал это занятие.
– Явно не на технику пялишься, – насмешливо заметил он. – Ну-ну, не обижайся, малышка. Будешь каждый раз так обижаться, я же мимо тебя без комментария вообще не смогу пройти.
Я гордо отвела взгляд в сторону и не менее гордо промолчала. Охотник же открыл дверь офиса и кивнул внутрь.
– Я подожду вас здесь, если позволите, – произнесла холодно.
– Позволю, – милостиво согласился он с прежней иронией. – Ты же всё-таки умница. Но чтобы ни шага в сторону, ясно?
– Ясно.
Когда дверь за ним закрылась, мне стало легче. Камень гнева почти перестал душить. Но сделалось жутко тоскливо… Почему я поддалась, и не пошла звонить родителям?! Как он одним только молчанием заставил меня этого не делать?! А теперь оставляет меня посреди улицы, на полной свободе!
Потому что я – «умница»… Потому что он знает – ни шага в сторону я и не совершу…
С бессильным вздохом прислонилась к тёплой стене. К горлу подкатывал целый клубок эмоций – обида, гордость, злость, мучительное желание испытывать радость. Нет, Леока, соображай через всё это сумасшествие! Ведь при правоохране ты всё равно не стала бы откровенно говорить с родителями. А если бы стала – привет, журналисты! Надо подождать. Ты же знаешь, что ничего этот человек тебе не сделает. Как и он знает, что ничего не сделаешь и ты.
А кругом всё было такое солнечное и радостное! За углом продолжала слышаться местная музыка – тоже солнечная и радостная! Слышались голоса людей. Пойду посмотреть, что там происходит – всего на пять минут! – в конце концов, невозможно постоянно быть привязанной к его ноге! Лучше уж сделаю шаг в сторону, чем что-либо более опрометчивое!
За углом расположились уличные музыканты. И даже более того – кто-то танцевал! Их окружила небольшая толпа, все с удовольствием слушали и смотрели. Я аккуратно протиснулась вперёд, минуя все плечи на пути, и нашла себе свободное местечко в первом ряду. Да, тут была группа из человек шести, они самозабвенно наяривали инсулийский мотив, живой и ритмичный, а в круге расступившихся зрителей увлечённо пританцовывал паренёк всего на год меня старше. Смуглый, в светлой распахнутой рубашке и потёртой шляпе от солнца. Он оказался ещё и певцом, и вот уже начал петь приятным, тёплым голосом.
