– Вот кто настоящий преступник, – рассказал Лютеций и в ответ на удивленный взгляд пояснил:
– Потом все расскажу.
Уже стемнело, и во дворе можно было поговорить совершенно безопасно. Вчетвером вместе с Нинисель друзья вышли во двор.
– Не нравится мне все это, – начал Лютеций, – Гольмий, очевидно, ненавидит тебя. Сначала он украл документы, а обвинили в этом тебя. А потом воспользовался случаем и убил надсмотрщика.
– Как он мог все это сделать?
– Насколько я понимаю, во дворе никого не было, поэтому он смог выбрать подходящий момент. К счастью для нас, Лоуренсий его видел, но сначала не связал все увиденное воедино.
– Но откуда Гольмий мог узнать про надсмотрщика?
Лоуренсий развел руками.
– И у стен есть уши.
– Да, я спасся просто чудом. Но я не понимаю, зачем ему нужны какие-то бумаги вождя?
– Перси, понимаешь… Гольмию не по душе твой стремительный карьерный рост. Как правило, он предвещает… нет, это я потом скажу, беседа не из приятных. Главное – вы с Гольмием претендуете на одно место.
– Или на одну девушку, – улыбнулся Лоуренсий, – Карьера – недостаточный мотив для столь изощренных и рискованных путей устранить соперника. Нинисель – действительно жемчужина. Разве вы не замечали, какие пламенные взгляды он бросал на нее все время?
Нинисель покраснела.
– Право же, я никогда не давала повода…
– Ему и не надо никаких поводов. Сердцу не прикажешь. Ты ведь заметила его внимание?
– Конечно.
– Этого он и добивался.
Перси молчал, подавленный обилием неприятных новостей.
– Поэтому он и воспользовался убийством, чтобы… устранить тебя на некоторое время.
– А что насчет карьеры? Неужели что-то еще плохое?
– Как правило, вожди приближают к себе талантливого и исполнительного человека, чтобы его в нужный момент использовать. Например, отправить в другое племя верного человека.
Перси застонал. Радость исчезла бесследно, и как сквозь туман он услышал слова утешения Лоуренсия:
– Иногда они делают их советчиками!
– Не бойся, Перси, я всегда буду с тобой, не страшись будущего, ведь мы будем вместе, – прошептала Нинисель.
– Бояться надо не смерти, а слабости, – бодро и уверенно сказал Лютеций. – Наш долг – предупредить тебя об опасности, чтобы ты был готов к худшему.
– Спасибо, – усмехнулся Перси, – я готов к битве. А пока буду жить и брать от жизни все, что можно.
– Не увлекайся. Я предупредил тебя вполне серьезно, будь начеку.
– Хорошо, а теперь мне пора идти к Монтесуме. Раз уж начал, так выпью чашу до дна.
Однако у Монтесумы его ожидал теплый прием.
– Я еще раз прошу прощения за причиненные страдания. Теперь Вы сами увидели, что вожди тоже могут ошибаться. Завтра я восстановлю Вас публично, Вы получите повышение.
Монтесума помолчал.
– Между прочим, должен заметить: враг у Вас очень жестокий, но и друзья замечательные, такая преданность встречается нечасто. Они сделали для Вас все возможное, будто для самих себя.
На короткое мгновение вождь показался Перси взволнованным; в его глазах мелькнуло странное выражение, впервые что-то человеческое отобразилось в его глазах, но лишь на долю секунды. Вскоре оно сменилось прежним ровным вежливым выражением.
– Кстати, должен сказать пару слов о Вашей новой должности – мне кажется, Вы вполне могли бы стать руководителем. Я назначу Вас начальником инженерного корпуса, будете подчиняться непосредственно главному инженеру.
Перси пытался соединить воедино то, что слышал от друзей и Монтесумы, но в итоге так ничего и не понял. Сомнений его повышение не решило, и он не был уверен ни в мнении друзей, ни в покровительстве Монтесумы. «Время покажет, – решил Перси, – единственное, в чем я могу быть уверен, так это в том, что у меня появился шанс отдохнуть от Гольмия».
