Три жизни доктора Сигала. Недлинная повесть - страница 7

Через полгода, осенью шестого курса он по дороге из института заскочил к Соне.

– Здорово, что зашёл, – обрадовалась Соня. – Терпеть не могу вам звонить. Сосед ваш Семён тебя никогда не зовёт. Говорит, дома нет, и кладёт трубку. Слушай, ты приглашён на свадьбу.

– На какую свадьбу? Неужели в наше время люди ещё находят время жениться?

– Как видишь, находят. Для меня самой это неожиданность. Милка три дня как расписалась, завтра празднуем… Лёнь, ты…

Судя по лицу Сони, выражение его лица её испугало.

– Д-дура, – выдохнул он. – Какая дура-а!!!

От его рыка Соня отшатнулась. – Я…

– Да при чём тут ты?!

– Ой, Лёнечка, я не подумала…

– Да нечего тут думать!

Он зажёг сигарету и плюхнулся на стул.

– Какая дура…

– Она дура? А ты? Кто ты тогда? Ты что думал, она так и будет оставаться влюблённой школьницей… всю жизнь…, пока ты не нагуляешься?

– Я идиот. Я же её берёг. С ней же нельзя просто. С ней же всё вечно должно быть серьёзно.

– Вы оба ненормальные.

Соня подошла и обняла брата за шею.

– Ладно, Сонька. Не сомневайся, я приду.

Леон вспомнил, что Леонид тогда первый раз в жизни отправился в ресторан. Заказал бутылку армянского коньяка и тарелку копчёной колбасы. Ну и сочетаньице… Просидел весь вечер, недоумевая, как же могло так получиться, что его Мила – не его. Ведь он видел любовь в её глазах, чувствовал электрический импульс, когда брал её за руку – уж он-то в женщинах разбирался.

Балбес ты, хоть уже и Леонид… «в женщинах разбирался» … Леон в пять прыжков спустился на кухню. Я жизнь прожил и не разобрался, а уж о таких, как Милка, и говорить не приходится. Он принялся готовить завтрак: два яйца всмятку – его коронка – и ломоть чёрного хлеба (желательно бородинского), с маслом и сыром. Самонадеянность молодости, вот что я тебе, умнику, скажу. И большая чашка капучино.

Леонида обуяли две страсти: научиться всему и доказать! Что доказать, кому доказать? Стать выдающимся хирургом? Выступить в Париже на всемирном симпозиуме с оглушительным успехом (желательно в присутствии мамы)? Получить Нобелевскую за излечение глухоты (приобретённой или врождённой, ему ещё предстояло решить) и сунуть её под нос ректору Военно-медицинской академии? Сказать Милке, ты упустила шанс стать женой нобелевского лауреата?

Шесть лет, превозмогая зевоту, он шагал по тёмным улицам к первой лекции. Перед сессией он приходил домой только спать – пропадал в институте и упивался чтением учебников по хирургии в библиотеке. Преподаватели не могли на него нарадоваться. Не стесняющийся в выражениях профессор онкологии однажды обронил: —Вот, кто среди вас, недоумков, настоящий врач – жаль только, опять еврей.

Тем не менее, в один прекрасный день к нему подошёл сам всемогущий друг дяди Йосифа, хлопнул по плечу, до которого едва дотянулся и сказал: – Готовься, Леонид. Отлично пройдёшь вступительные испытания – я за тебя похлопочу. Покровительство будущему отечественной медицины мне зачтётся.

Праздновать поступление в ординатуру «НИИ уха, горла, носа и речи» в Сонькиной квартире собрались мама с папой, Соня с очередным поклонником, Мила с мужем Мишей, «благодетель» с женой, Елена и Леонид с девушкой, «прописанной» на тот момент в углу Зины. Елена играла и пела – она явно была в ударе. Мила и Леонид отошли к окну покурить. Он чиркнул спичкой.

– Ну как замужняя жизнь?

– Нравится.

– Всё н-никак не удавалось спросить, почему ты так спешно замуж выскочила? Беременна?