— О, милая, — говорит он, с печалью глядя на темные мокрые пятна на моей груди, — так дело не пойдет. Снимай.
Не дождавшись от меня ответа, прячет платок в карман брюк и тянет толстовку за капюшон:
— Руки.
Вскидываю руки, потому что не могу воспротивиться его глухому и урчащему приказу. Когда моя голова скрывается за плотной тканью, я хочу закричать, потому что на секунду я дезориентирована темнотой.
— Тихо, — шепчет Йован и одним рывком освобождает меня из удушающего плена.
Отбрасывает толстовку в сторону, а я вжимаюсь в спинку кресла, съежившись под напряженными взглядами. Мне очень повезло, что я сегодня решила надеть не только мешковатую и теплую кофту с капюшоном, но тонкую маечку и футболку, которые к моему большому ужасу тоже промокли.
— Мы еще не закончили, — Йован с легким укором смотрит на меня. — Мы бы не хотели, чтобы ты простыла.
— Определенно, — тихо соглашается Урош, вперившись взглядом в мою грудь.
— Мы же о тебе заботимся, милая Мила, — хмыкает Горан, — ночи тут холодные и можно подхватить воспаление легких.
6. Глава 6
Я не успеваю даже пискнуть, как Йован подхватывает меня за подмышки и поднимает, глядя в глаза. Мои ноги не касаются пола, а сама я в его руках как тряпичная кукла. Я прикладываю к бородатому лицу ладонь, и вместо пощечины у меня выходит ласковое поглаживание. Поросль на лице Йована густая и жесткая, и я думаю о том, что при поцелуе мне будет щекотно. Я чувствую терпкий и едкий запах виски.
Зрачки Йована расширяются, будто он прочитал мои мысли. Я сипло и с присвистом выдыхаю, хотя планировала сказать, что он не так меня понял и нечего тут лезть в чужую голову. Язык меня не слушается, тело как мешок с горячим песком, а конечности — неуправляемые ветки.
Шагает, удерживая меня за подмышки, и продолжает смотреть мне в глаза. Я не могу отвести взгляда, но очень стараюсь хотя бы моргнуть. Тщетно. Усаживает у камина на медвежью шкуру и отступает. Я на него оглядываюсь, а затем перевожу взор на Горана и Уроша, застывших каменными изваяниями у кресел.
— Высока вероятность, господа, что мы глотки друг другу перегрызем, — тихо заявляет Йован и с хрустом разминает шею.
Угрюмо и напряженно переглядываются, и, клянусь, их глаза вспыхивают желтыми огоньками.
— А так как у нас тут тайный клуб Альф, то мы не остановимся на первой крови, — Урош пропускает волосы сквозь пальцы и сердито ими встряхивает.
— Если ты примешь поражение, — Горан переводит на него взгляд, — так уж и быть, я тебя пощажу. Мы, в конце концов, друзья.
— Я самомнение твое поубавлю, — Урош с рыком обнажает на него зубы. — И откусить нос другу отдельное удовольствие.
Воздух трещит агрессией и неприязнью. Кулаки сжимают и лишних резких движений не делают, но в любой момент они кинутся друг на друга, чтобы что-то доказать и отвоевать право на… самку?
А самка у нас кто? Женщин я тут не вижу и получается, что бесятся три пьяных мужика из-за меня. И если я сейчас не вмешаюсь, то быть беде. Они покалечат друг друга, разнесут дом, а после, если останется кто-то из них живым, и меня ждет незавидная участь. Чуйка верещит, что нельзя позволить им проявить акт агрессии, иначе по одному месту пойдет их дружба и я останусь крайней. И меня обвинят в возможном убийстве и смерти друзей. И не выйду я тогда из леса.
— А давайте жить дружно, — тихо говорю я.
Три пары желтых глаз обращены на меня. Это не люди, а настороженные и подозрительные звери, а я маленькая слабая девица, от которой зависит итог сегодняшней ночи. И я не желаю, чтобы она окрасилась кровью и ненавистью.
