Я сейчас пообещаю все что угодно, лишь бы выйти из леса живой и целой, но шансов у меня катастрофически мало. Они смотрят на меня и такое ощущение, что не моргают.
— Перекуси, — Урош придвигает ко мне коробку с пиццей. — Что ты как не своя?
— Я не своя.
— А девка-то, — Горан усмехается и скалится в улыбке, — не тупая.
Я бы поспорила. Я устроилась курьером на старом корыте, которое в любой момент могло заглохнуть, что, собственно, и произошло. И ведь как удачно моя машина решила испустить дух.
— Как зовут? — Йован подносит бокал ко рту.
— Так, — Горан вскидывает в его сторону руку и смотрит исподлобья, — нам неинтересно знать, как ее зовут. Я вообще против, чтобы она тут сидела и благоухала, как майская роза.
— И, что, нам ее в лес выгнать? — фыркает Урош. — В ночь? У тебя сердце есть?
— У меня, Ур, кроме сердца есть член, — рычит Горан, поддавшись в его сторону. — И инстинкты. И знаешь, что они говорят?
— Вероятно то, что и мне? — Урош щерится в улыбке на него.
— Господа, — вмешивается Йован, — поумерьте пыл.
Горан отставляет банку, складывает руки на подлокотники и сжимает кулаки. И рычит, вглядываясь мне в глаза. Звук вибрирующий, утробный и тихий. Вскочить и побежать? Плохая идея, потому что это чернобородый мудила кинется за мной со стопроцентной вероятностью.
— Как зовут? — глухо интересуется он.
— Мила, — я опять инстинктивно сглатываю.
— Милая Мила, — цедит он сквозь зубы, — соглашусь, что в лес тебе нельзя. И мы должны проявить чудеса гостеприимства к маленькой испуганной девице, так?
— Нет…
— Так, — шипит Горан. — Йован бы мог отвезти тебя в город, но он пьян.
Я кошу на Йована взгляд. Вроде, твердо стоит на ногах, однако бутылка виски опустошена на две трети.
— А Урошу с его пиццей с ананасами совсем нет доверия, — продолжает Горан.
— Тебе не понять, — Урош фыркает. — Это вкусно. Я тебе с пеперони заказал, а на мои ананасы пасть не раскрывай.
— Я предпочитаю мясо, Ур, а не тесто с сыром и ломтиками какой-то херни…
— Пеперони, — жует Урош и присасывается к банке пива.
— Да, мать твою, — Горан скрипит зубами. — Ты каким был придурочным, таким и остался.
— Да ты тоже не изменился, — Урош со скрежетом мнет банку в ладони, вперившись взглядом в глаза Горана. — Чем тебе пеперони не угодило? Ладно грибы, но пеперони это тоже мясо, просто в форме колбасы.
Беседа идет о пицце, но подозреваю, что дело не во вкусовых пристрастиях, а в чем-то другом. Истинный мотив агрессии не в колбасе или ананасах, но понять, в чем именно, я не могу.
— Горан, выдохни, — говорит Йован другу, а смотрит на меня. — Урошу ананасы, тебе пеперони, а мне ветчина и грибы.
Молча переглядываются и, уставившись на меня, выдыхают. Подозреваю, что я сейчас услышала гастрономические метафоры, которые непосредственно относятся к моей скромной персоне. И вот, вопрос: что можно подразумевать под пеперони?
5. Глава 5
— Я вас боюсь, — сипло говорю, когда Урош ставит передо мной тарелку с куском пиццы и стакан с водой.
Я должна донести до трех мужчин, что их немигающие взоры, едва уловимые порыкивания и то, как они цедят сквозь зубы алкоголь, меня нервирует. Они напряжены и тому причиной я, и теперь даже ежу понятно, что убивать меня не собираются, но заинтересованы в другом веселье. Короче, лучше бы прикончили и съели.
Горан неожиданно футболку стягивает и в сторону ее откидывает. Летит, как в замедленной съемке ,и плюхается на ковер, собравшись в складки.
