– Ну, да, было такое.
– И вся эта триангуляция именно потому и была так важна, потому, как я понял, контр-адмирал Финнеан и отправил смертничков майора Томлина с группой доктора Ламарка, потому же и решил во что бы то ни стало, даже нарушив прямой приказ адмирала Таугвальдера и хуже того – Воина, во что бы то ни стало их вернуть со свежей информацией с места. Я ничего не упускаю?
– Ну.
– Фидеры гну. Почему все забыли про фокус?
– Так группа Ламарка и не вернулась. И Финнеан к ним не пробился. И даже разведсаб, триангулировавший в итоге фокус, больше не подавал никаких признаков жизни.
– И никого это не беспокоит? Ну там, Адмиралтейство, Квантум, Порто-Ново, всех прочих?
Риоха в ответ призадумался, попутно листая какие-то датасеты.
– Как я понял, этот квадрант Цепи был блокирован до того, как нейтринная буря по ту сторону Барьера успокоится.
– И переговоры у нас на борту к этой блокаде никакого отношения не имеют?
– Судя по всему, нет.
– И никого не беспокоит, что прошло уже три стандартных года, и пора бы уже хоть немного в этом вопросе пошевелиться?
Риоха пожал в ответ плечами.
– Я не знаю. Чего ты от меня хочешь?
– Да ничего, это же ты сюда явился, мне нотации читать, мол, не торопись, успеешь ещё в форму прийти. Или это не ты был.
– Ладно, уговорил, не буду я тебя больше стараться поддерживать. Раз ты такой подозрительный у нас стал. Только вот что я тебе скажу. Пока ты тут ищешь у меня в речах проговорки и недомолвки, я бы на твоём месте лучше поразмыслил над тем, почему всё-таки именно тебя выделили из всех операторов станции в качестве переговорщика.
– Потому что я один в тот момент болтался в морге бесполезным куском плоти, а у остальных была работа?
– Вовсе нет. Потому что ты всегда был из нашей команды самым социализированным. Ты и погиб-то почему? Спасал экипаж рудовоза. Кому в той горячке было до них дело? Тебе. Ну так прекращай ныть, что тебя из канистры будто бы достали против твоей воли. Всё не так, и ты прекрасно это знаешь. Работа есть работа. Теперь – вот такая.
Ну спасибо, будто он не в курсе.
Только ты, Риоха, разговор в сторону-то не уводи.
И тогда Кабесинья-третий достал свой главный козырь.
– Допустим, у меня паранойя. Согласись, в моём положении это не самое страшное, что бывает на свете. Могу себе позволить. В конце концов, к управлению станцией меня всё равно теперь и на пушечный выстрел не подпустят, по крайней мере без глубокого перепрофилирования аугментации и повторного подтверждения грейда. И не спорь, все эти упражнения, что мне тут напрописали коновалы, – это всё полная ерунда. Допустим даже, что меня разбудили для единственной цели – вести эти странные переговоры, которые уже три года идут без меня и, судя по всему, ещё лет сто будут идти после.
– Но?
– Не надо, не торопи меня. Так вот, допустим, нет никакого подвоха, вот только один вопрос, почему именно сейчас?
– Ну, я же объяснял, прибытие новых делегаций, эффектор, смена формата. Возникло предложение расширить присутствие на переговорах представительства самой станции.
– Возникло предложение? Так-таки само собой и возникло?
– Ну, не совсем само собой.
Да, вот оно, Рауль всё-таки попал в точку.
– Не томи.
Даже через дип-линк визуализации было заметно, как Риоха мается. Ох как не хочет он говорить. Так что там, ничего никто ни от кого не скрывает?
– Пожалуй, лучше тебе всё увидеть собственными глазами.
