- Извините. Сейчас исправим, - сдержанно ответила на властные замашки зарвавшейся девицы Аляна.
- Конечно, исправим, - ехидно улыбнулась я. – Зачем оттягивать, прям сейчас и приступим.
- Не нужно, Мирослава. Суп приготовлен идеально. Я ничего вкуснее не ел, - прервал задушевный разговор с князем Драгомир и соизволил, наконец, обратить внимание на происходящее.
Поздно. Не быть мне идеальной хозяйкой. Видно, не мое это.
Создав круговыми движениями рук сгусток плотного воздуха, направила его на Рыжую.
Похлебка щедрой волной выплеснулась из тарелок на сидящих рядом с Цветаной сваху с Болонкой и расползлась по платьям живописными пятнами. Рыжей «повезло» больше. Несколько луковых колец застряли в ее волосах, а кусочки рыбы кляксами приземлились на плечи и руки. Кружочки морковки облепили лиф ее платья и не спешили падать на пол. Веточка петрушки кокетливо выглядывала из глубокого выреза платья. Я не смогла сдержатся и рассмеялась.
Цветана с воплем выдернула из декольте петрушку и, зажав ее в кулаке, волком уставилась на меня. Ого, даже глаза, кажется, кровью налились. Нет, померещилось.
- Не обожглись? – со смешком в голосе невинно поинтересовалась я.
- Ах ты мерзавка! Да я тебя!..
Договорить Цветана не успела. Ворона строгим взглядом остановила поток ее слов и, сграбастав с колен салфетку, бросила комком на стол.
- Мирослава, вы переходите мыслимые и не мыслимые границы дозволенного!
Зря старалась - на меня ее показушная вежливость не действовала.
- Разве? Я всего лишь исполнила пожелание гостьи - охладила супчик. Думаете, с магией переборщила? – голосом, полным скорби и сожаления, поинтересовалась я. Эх, трагический вздох оказался лишним - Ворона явно что-то заподозрила. Она таким испепеляющим взглядом посмотрела на меня, что мне захотелось… как воспитанной девушке перед ней извиниться: - Простите за задержку, скоро подадут второе.
Я правда очень старалась, чтобы улыбка из вежливой не переросла в дикий хохот и мне почти удалось. Вряд ли кто-то обратил внимание на подрагивание плеч и сдавленный кашель в кулачок.
Прислуга, только и ожидавшая в коридоре моего приказа, вереницей потянулась в гостиную. Я хлопнула в ладоши, и крышки, накрывающие блюда, задребезжали.
Челядь вздрогнула и, сгрузив на княжеский стол подносы, рассеялась по гостиной, боясь подойти ближе.
- Мирослава?.. – ледяными осколками впился в меня голос Драгомира.
- Картошечки? – я кивнула на все еще закрытое крышкой блюдо возвышающееся на подносе.
Гостьи за соседним столом резко выпрямились, будто аршин проглотили, а кто-то и вовсе развернулся на стуле, чтобы лучше видеть происходящее. Но тут крышка звякнула, приподнялась над подносом, перевернулась и с глухим стуком приземлилась на стол. Круглые румяные печеные картофелины, переваливаясь с бока на бок, весело завели:
- Жил-был у бабушки серенький козлик! Вот как, вот как, серенький козлик!..
К ним, откинув крышку, присоединились пельмешки, выпрыгнув прямо из супницы. Задористо тряхнув мелкими веточками петрушки, свисающими наподобие боа, они, не мешкая, выстроились в ряд. Задирая высоко непонятно откуда взявшиеся ножки-тростинки, пельмешки принялись нарезать круги вокруг блюда с фруктами. Вдохновившись их танцем, к ним присоединились цыплята табака. Без голов они смотрелись жутковато, но петь им это совсем не мешало:
- Бабушка курочек очень любила, сначала кормила, потом зарубила! – прокричали они весело, при этом резво отплясывая и притопывая лапами.
