– Что ж, – сказал Стюарт, – надо ехать домой, проследить, чтобы они расставили все по местам. – Он протянул руки. – Попрощаемся?
Джулиет шагнула в его объятия и крепко обхватила, подавляя нарастающую панику от прощания – с домом. О прощании со Стюартом она не слишком беспокоилась: они смогут увидеться в любое время.
– Итак, – кивнул он, – вот и началась холостая жизнь.
– Что бы ты ни делал, – строго попросила она, – никаких фотографий в стиле байкра в «Тиндере».
– Байкра? Это еще что?
Стюарта часто озадачивали ее словечки, а это было ее собственное изобретение.
– Велосипедная лайкра. Ни одна женщина не захочет видеть эти шорты. Не принимай на свой счет. Это просто общее правило. Никакой байкры, никаких фотографий с огромным карпом или пинтой пива.
– Справедливо. – Он рассмеялся и прищурился, глядя на нее. – Значит, ты уже присматривала кого-то себе?
Он не ревновал, а любопытствовал.
– Боже, нет, – отмахнулась она. – Это моя работа – знать подобные вещи.
– Ну а когда начнешь искать, знай, что ты безумно красива, и не позволяй никому заставить тебя усомниться в этом.
Она сглотнула – зря ляпнула насчет байкры. Впрочем, это был хороший совет, поскольку Стюарт ни о чем таком и представления не имеет. Той, что в «Тиндере» проведет пальцем вправо и выберет Стюарта, повезет. Хотя, по мнению Джулиет, он наверняка встретит кого-нибудь на паркране[5]. Стройную фитнес-чудачку, которая станет готовить ему протеиновые шарики и тофу. Она представляла, как они дарят друг другу куртки «Норт фейс» на Рождество и проводят долгожданный безрадостный отпуск в двухместной палатке на диком, продуваемом всеми ветрами болоте.
Что же случилось с парнем, с которым она выпила банку «Пиммса» в пабе на берегу Темзы тем летом, много лет назад? Они возвращались в ее квартиру рука об руку, петляя по тротуарам Хаммерсмита и напевая «Live Forever». Он был надежным, бесхитростным и забавным. Он надежный, поняла она тогда, не столько сексуален, сколько непредсказуем, но именно в таком мужчине она нуждалась после того, что с ней случилось. Они почти никогда не спорили. Их отношения не были страстными, но зато были устойчивыми. Никаких истерик, битья посуды, раздражения.
На мгновение она запаниковала из-за того, от чего они отказываются. Но, как заметил Стюарт, они не отказывались. Просто переосмыслили.
– Пока! – Он слегка сжал ее плечо.
Джулиет смотрела, как он выходит из дома и садится на велосипед. Его непривычно узкий зад вызывал умиление, но не более того. И он уехал, ее дорогой, милый, теперь уже бывший муж, на велосипеде в свое новое будущее с индексом массы тела 24 и чистой совестью.
Как только Стюарт скрылся из вида, она побежала наверх в ванную. И, взглянув в зеркало, вспомнила все версии себя, которые тщательно изучила за годы жизни на Персиммон-роуд, 42. Вздорная молодая журналистка. Невеста. Новобрачная. Измученная мама сначала одного, потом другого ребенка. Председательница родительского комитета. Редактор журнала, которая в сорок лет бросила нормальную работу, чтобы стать фрилансером и писать, где и когда хочется. Организатор лучших вечеринок в округе. Все удавалось, потому что она умела отличить важное от не важного. Неизменно небрежно-сексуальная, она принимала гостей в черных кожаных брюках и белой рубашке, наполовину расстегнутой и спущенной с плеч, и босиком. Ногти накрашены лаком цвета черной вишни, темные волосы стянуты в лихой пучок. Подходит ли ей сейчас этот образ? Или пришло время для чего-то более скромного и ухоженного?
