Тридцать семь - страница 3
Как хочу от невзгод вас избавить любых.
Я спиной оттолкнулся от вмятых травин
И взлетел, чтоб разбиться о блеск ваших глаз,
А, упав, захлебнуться в объятьях любви,
Преступая один беспощадный наказ.
– Ты еще не король, ты ничтожная вошь,
Ты гордыню смири, идеал уничтожь.
Не срывайся на плоть – самый главный запрет,
А иначе почишь на зоре своих лет.
Отрекись от крамольных поступков и фраз,
Вспоминай наш наказ, повторяй наш наказ,
А иначе покинем тебя насовсем.
Будь покорным, как все. Будь смиренным, как все.
Только крови послушной нет в нашем роду.
Кровь моя – это импульс, питающий грех.
Все равно я к ногам твоим, жизнь, упаду,
А объятья вдохнут в меня новый успех.
Жадно выпью до дна, обжигаясь, отвар
Колдовской красоты, распаляющей страсть.
Только этот пьянящий, волшебный нектар,
Проникая в мой мозг, утвердит вашу власть.
Вы не в силах понять, вы не в силах постичь,
Что способен я с этой подпиткой достичь.
Я во власти ее, на погибель, всегда.
В ней мой пламенный слог и живая вода.
Я, как узник, смирюсь перед силою той,
Что способна умы подавлять красотой.
Я творю вашим именем, и видит бог —
Вас не будь, кто-то б выжил, а я бы не смог.
Есть ревнитель один у порочной души.
Я зачем-то ему интересен пока.
Длиннокрылая тень надо мною кружит,
И сжимаюсь, как нерв от укола клинка.
Мы соперники с ним, он всесилен, как враг,
И лишь с вами посильно его побороть.
С этим вылепил женщину Бог из ребра,
Чтобы Дьявол не мог отыскать мою плоть.
Так обвейте лианами, спрячьте меня
От небесных чертей, от котлов и огня,
От несчастий и тьмы, а за это пускай
Я вам путь укажу: через тернии в рай.
Я бы так вас любил, как способен любить.
Чем отшельником быть, так уж лучше не быть.
Я бы вас не бросал, я бы только просил —
Дать нектара глоток, дайте мне новых сил.
Нахожу в темноте гибкий девичий стан,
Из живых лепестков нам постель изготовь.
Я сегодня твой бог, твой факир, твой султан,
Ты сегодня моя непокорная кровь.
Не гоните меня: я – всего лишь ваш раб.
Меня создал Господь и для ваших грехов.
Только в жизни моей вы не главный этап,
Потому что я – больший раб этих стихов.
16.02.1993 г.
Баня
Мне б завлабом быть, когда бы
Не зазвали к нам, на грех,
Англичанина с арабом
В белорусский политех.
Мой начальник был в Иране,
Зам его с его женой,
Ну а я повел их в баню,
Что поблизости с пивной.
Ни кому не отвертеться,
На Руси обычай есть:
Предлагают вам раздеться,
Не затронув вашу честь.
Бани есть и в глухомани,
И в столице не «фигня»,
То ошпарит, то поманит —
Много дыма без огня.
Я смекнул умом бывалым:
Надо баню – хоть куда,
Ведь народ, поди, усталый,
Ехать по морю сюда.
Англичане – люд суровый,
И второй привык к жаре.
Эй, Антипыч, дай здоровый,
Чтоб до косточек прогрел.
Я с британца снял рубашку,
Веник в руку и вперед.
Пусть царапины на ляжках
Бабе в Лондон привезет.
Чу, араб под боком стынет:
Видно сразу – не лихой.
Тут не буря вам в пустыне,
Здеся пар идет сухой.
Снял их быстренько с полога,
И к бассейну, закалять,
Палец опустил по локоть:
Где-то около ноля.
Окунул их по два раза:
Открывать пора бы счет.
Не глотай, Фархад, заразу —
Налакаемся еще.
Пульс прощупал – нет такого,
А не так давно мычал.
Эй! Антипыч, пару снова!
Но араб вдруг закричал.
Прослезился торопливо,
Англичанин засопел.
Мужики, айда на пиво,
Пиво – это «вери вел»!
22–23.12.1992 г.
«Не праздность и бессмыслие забав…»
Похожие книги
