Тридцать семь - страница 6
Вся жизнь людская сведена к тому,
Чтобы успеть создать задел для смерти.
Да только, видно, залегла на дне,
Застряла судьбоносная кривая.
В огромной беспорядочной стране
Хватаю воздух ртом и не вдыхаю.
К тебе я, смерть, сегодня не готов.
А часто ль к ней бываем мы готовы?
Довольно среди нас голодных ртов,
Поникших духом и лишённых крова.
Кто не имеет матери с отцом,
Детей иметь не может и не смеет,
Кто потерял давно свое лицо,
Уже не в силах обрести новее.
Но беспощадно подгоняя смерть,
Я рвусь к вершинам этого движенья,
С ней в споре, затевая круговерть,
Достойное в ней вижу завершенье.
Святая гибель, это для тебя
Держусь за жизнь когтями и клыками,
Деяньями своими укрепя
На будущее свой могильный камень.
Останется в истории девиз
Считать кончины наши роковыми.
Не правда, смерть не стягивает вниз,
Она увековечивает имя!
Да, стоит жить, чтоб с честью умереть,
За каждый день борясь, как за последний,
Чтоб не стыдились на тебя смотреть
Ни современник твой, ни твой наследник.
Минуту за минутой торопя,
Я крою некролог козырной картой,
В бессмертие забег себе трубя,
В котором смерть являться будет стартом.
07–08.05.1996 г.
«Отнюдь не долгий мягкий дрейф к сединам…»
Отнюдь не долгий мягкий дрейф к сединам
Являет нам история собой.
Вся наша жизнь – жестокий поединок
С невероятной собственной судьбой.
Мы без неё устойчивы едва ли.
Пока ногами тщетно ищем твердь,
Она, как смерч, нас тащит по спирали,
Ежесекундно нагоняя смерть.
Гудящий вихорь чередует сферы.
А в жизни – годы, вехи, рубежи.
Числительные уникальной меры —
Богатства знаний, полноты души.
Я рвусь угнаться за его напором,
На новом цикле не прервав борьбы.
Жизнь – это буря шквалов и повторов,
Важнейших кадров ленточной судьбы.
С колен вставая после неудачи,
Карабкаюсь сквозь вереницу лет
За тем, чтоб разыграть уже иначе
На новом поле старый свой билет.
А годы пусть текут неукротимо.
Им с юностью моей назначен спор,
Чьё превосходство объективно мнимо.
Как и неубедителен напор.
Судьба нам представляется слепою,
Но будущее строится тобой…
Мне жизнь важна, как бой с самим собою,
Непримиримый зачастую бой.
Но меркнет всё, едва касаюсь взглядом
Знакомых рук, лица, волос и плеч.
Мне ярости твоей, судьба, не надо.
Напором твоим, вихорь, не увлечь.
Пускай подхватит на отрезке малом,
Уходит вниз еще одна ступень.
Порой есть смысл всё начать сначала.
И записать в дневник свой первый день.
Сегодня только день, а завтра годы…
Задуманное пусть бы в них сбылось.
Жизнь штормом необузданной природы
Обрушилась на временную ось.
Судьба ее прочертит, шторм окружит,
Виток к витку нанизывая вновь.
Здесь вьются потревоженные души,
Здесь гаснет и рождается любовь…
10.10.1997–3.12.1999 г.
Всем погибшим тридцатого мая в минском метро посвящается…
Чем ты разгневал, маленький народ,
Создателей трагедий и увечий?
Предсказанный волхвами страшный год
Бедой тяжёлой лёг на наши плечи.
Пытаясь дотянуться до того,
Что пестуешь на рубеже столетий?
Дороже и страшнее нет чего? —
Когда в эпоху мира гибнут дети.
Уже неважно, кто и почему
Их выманил на улицу из дома.
В тот миг, глухих к разумному всему,
Их гнал в нору последний рокот грома.
Разломам выступавшей из земли,
Раскрывшей смертоносные десницы,
Они остановиться не могли,
Вливаясь в вековую боль столицы.
Дурную память этих берегов
Лишь летописи вынесли и книги.
И снова не росу из родников,
А кровь несёт течение Немиги.
Выкладывая из разбитых тел
Подножие кровавого кургана.
Похожие книги
