Неправильно это. Вот так. Всё вот это неправильно. И ощущение хрупкости, словно на паутинке тонкой подвешен. Бороться нужно с самим собой, а я не могу. Не сейчас, по крайней мере.
Что ж… это моё и со мной и останется. Так будет вернее всего.
6. Часть 1. Отрывок 6
Настёна бесконечно лопочет. Демонстрирует мне поросёнка, на котором надето платье, от чего приходится сдержаться, чтобы не заржать. Дочь в таком бесконечном восторге, что сам невольно заражаюсь этой неуёмной радостью. И Катя тоже довольна, хотя и ловлю пару раз её обеспокоенный взгляд.
- Лиля ещё шапку свяжет. Мы придумали, чтобы уши поместились. Красную.
- Ну, красную, это хорошо. Ты не голодна?
Дочь устраивается рядом со мной на диванчике, куда меня пригласила Тамара, сестра Кати, показывает ещё какую-то крохотную одежонку, даже думать не хочу, как она планирует её напялить на игрушку.
На меня направлены сразу две пары глаз, и если по взгляду Персидской можно примерно понять, что она думает, Тамара, кажется, готова просканировать меня по самое не балуй.
Они с сестрой совершенно разные, и дело совсем не во внешности. Я знаю, таких, как Тома - готовы переть напролом куда угодно и когда угодно. А Катя… она мягкая, плавная, к ней тянуться хочется.
- Значит, вы, Илья… привезли Кате документы и вот так и познакомились? - интересуется Тамара, когда я уже собираюсь придать Насте ускорение, чтобы ехать домой.
- Ага. Вот так и познакомились. - Бросаю на Персидскую притворно-насмешливый взгляд, потому что на самом деле мне нравится, как она краснеет в этот момент. Глаза опускает и румянцем заливается.
- Интересно, - кивает Тамара.
- Очень, - соглашаюсь я и снова поворачиваюсь к дочери: - Ты есть хочешь?
- Мы с мамой собираемся покушать.
А вот это в мои планы совсем не входит, хотя, надо признаться, я бы сам не отказался просто уехать вместе с Катей и Настей подальше от рентгеновских излучений, исходящих от Томы.
- Если папа будет не против, - поспешно добавляет жена Вадима. - Если против, то в следующий раз, хорошо?
Настя складывает руки на груди и хмурит брови. Начинает дуть губы, и вижу, что на лице Кати тревога снова выступает на первый план.
- Ладно-ладно, - поднимаю руки вверх, будто бы сдаваясь. - Сегодня я слишком устал, чтобы спорить. Если едем ужинать, значит едем ужинать.
- Ура!
Настя хватает поросёнка, слезает с дивана и заявляет:
- Я поеду с мамой!
- Окей. - Ловлю вопросительный взгляд Персидской и добавляю: - Окей-окей. Сегодня можете вить из меня верёвки. Куда едем?
- Давай ко мне. Я быстро что-нибудь соображу на ужин.
- Тогда жду в машине и поеду следом за вами.
На меня плохо действуют девчачьи компании. Это я понял только что. Хмурая Настя, встревоженная Катя и Тамара, готовая с потрохами вызнать всё, что я знаю и чего не знаю - такое с непривычки хрен выдержишь.
Только оказавшись на улице понимаю, что улыбаюсь. От предвкушения вечера, от того, что дышать хочется полной грудью, впитывать этот ранний весенний вечер с запахом сирени. Прислонившись бедром к капоту машины, закуриваю, словно мне нужна попытка перебить аромат мая. Но он не исчезает даже когда делаю жадные тяга за тягой.
И краски на небе такие сочные, несмотря на то, что смог от выхлопных часто висит над городом пеленой. Или это мне так казалось, а сейчас снова их рассмотреть могу во всём многообразии?
