– Почему бедную плоть? – спросил Тим, целясь луком из стороны в сторону. – Кабаны же, вообще, опасные звери! Могут и человека задрать!
– Да, могут, если будут чувствовать опасность, – согласился он. – Но когда мы хотели приготовить её на костре и вспороли ей брюхо, то увидели там зародышей кабанят.
Тим замер, побледнел и опустил лук.
– Кабанят? – переспросил он. – И что вы с ними сделали?
– Дозору скормили, – ответил воин, глянув на волка, а тот на него, – со всеми потрохами.
Тим помрачнел.
– А сейчас мы на кого охотимся? – спросил он.
– На лань, – ответил воин.
– А вы часто выезжаете на охоту? – поинтересовался Тим.
– Раз в неделю! – ответил он.
– А вообще, для чего вы охотитесь? – продолжил Тим. – Ради удовольствия или чтоб привезти пищу?
Воин, поняв, к чему мягкотелый всадник клонит, вздохнул и собрался с мыслями.
– Я не знаю, что это за мир, в котором вы живёте, – начал говорить воин. – Никто из нас не знает, по каким законам вы живёте, но мы здесь живём по нашим земным законам. Здесь выживает сильнейший. Охота, она не только ради того, чтоб насытить своё брюхо или самоутвердиться, нет. Охота, она у нас в крови. Охота – это, если тебе так будет понятнее, наш мужской инстинкт, который нельзя игнорировать. Если перестать охотиться, очень скоро почувствуешь, что уже охотятся на тебя.
Тим остановился, и у него пропало настроение охотиться. Он посмотрел на крадущегося царя, и ему стало жалко лань, которая попадётся меткому стрелку в поле зрения. И вот царь, увидев свою жертву, махнул своим воинам прекратить ходьбу и затихнуть. Все замерли, а лань, не зная, что на неё идёт охота, продолжала жевать свою пищу. Царь нацелился на лань, и Тим, видя это, тревожно посмотрел вдаль на несчастное животное. Дима с любопытством смотрел на главный процесс охоты и, тоже направив лук на лань, прицелился, а у Тимы сердце заколотилось, как сумасшедшее. Царь выдохнул и приготовился стрелять, и никто в этот момент не смел даже с места сдвинуться. Тиме стало плохо, и в этот момент, когда царь уже наполовину нажал на спусковой крючок арбалета, позади них послышался приближающийся бег коня и крик:
– Царь! Царь!!!
Царь от возмущения вздрогнул, его стрела, вылетев, проскочила над шеей лани и воткнулась в дерево. Все, как остолбеневшие, смотрели на реакцию лани. Лань, вздрогнув, посмотрела на стрелу. Царь начал резко заряжать новую стрелу, а лань запаниковала и бросилась бежать.
– Царь! – снова крикнул кто-то.
Разгневанный царь и потрясённые очевидцы обернулись к безумцу. Им оказался один из воинов. Он скакал на коне, как от пожара. Царь широким шагом подошёл к своему коню, повесил арбалет и, взяв меч, направился к скакуну. Воины и ребята, чуя неладное, пошли за царём. Воин, помешавший охоте, остановился в нескольких метрах от царя, стремительно идущего к нему на встречу.
– Царь, на вашу повозку напали! – поспешил возвестить он.
Разгневанный царь подошёл к нему, схватил его за броню и сбросил с коня.
– Как ты посмел помешать моей охоте! – закричал на него царь.
У ребят внутри всё затряслось.
– Царь, твою повозку захватили! – объяснялся воин.
– Никогда, я никогда ещё не промахивался! – рыкнул царь и, подняв меч над головой, замахнулся на неверного. Сброшенный воин, чувствуя за собой вину, не стал закрываться от удара. Витязи с гордо поднятой головой смотрели на правосудие, а ребята, побелев, оцепенели.
