Жюль давно не слазил с турника. Его друг Герман болтался рядом, весьма ловко балансируя на металлической жёрдочке. Гибридный кот прихватил с собой бутылку водки, а крыс банку с оливками. Они то и дело выпивали, поплёвывая вниз на головы, выплясывающих кабанов косточками заморского плода.
За столом остались Барс со Шмалем и сутенёр Жорик, который всё-таки решился поздороваться с парнями. Все трое заливались от смеха. Соболь привёл с собой трёх кошек и бесхвостую крысу Лариску, но чёрный босс отпустил девчонок, и те благодарно выплясывали, где-то в сторонке от разбушевавшихся кабанов.
Лысая Ольга и Земфира висли на полицейских, словно шерсть на синтетике. Парик Ольги, куда-то пропал. Куда пропал, знал только Зубов. Он подарил его кабаньей парочке, вернее, даме с шестью, выпирающими сосками. Огромная свинья тут же примерила парик, натянув его на ухо, и красовалась в нём, ожидая своего партнёра, который тоже водил хоровод.
Гомвуль упился в хлам, но всё-таки успел заказать доставку на дом, потому что мазь от блох ещё пригодится, оттого что Земфира целовала его взасос.
Всё казалось обыденным. Табачный дым, громкая музыка и бесноватая дискотека – всё как всегда. Как вдруг Шмаль заметил нечто волшебное в толпе боевых свиней. И это была его Мура.
– Барс! – насторожился чёрный.
Рыжий не услышал.
– Барс, чтоб тебя! – заорал Шмаль.
– Да босс, что случилось? – улыбался острыми клыками рыжий.
– Моя кошка! Моя Мура! Она здеся, в толпе!
– Привиделось тебе, босс, – махнул лапой Барс.
Рыжего восторгали кот и крыс на трапециях. Жюль набирал полную пасть водки и, выпуская тонкую струйку, омывал кабанов. А Герман, повиснув на хвосте головой вниз, раздавал оплеухи, шлёпая затрещины по ушам танцоров.
Не дождавшись поддержки, Шмаль ринулся сквозь кабанью толпу.
Никто не заметил отважного кота. Чёрного толкали, лупили, роняли на пол. Но он одержимо взлетал и буквально бежал по кабаньим головам.
А затем раздались выстрелы: дуплет и третий контрольный.
Дама с натянутым на ухо человеческим париком завизжала, словно тревожная сирена при артобстреле. Музыканты, зная, что вот-вот начнётся драка, бросили инструменты и тут же съебались со сцены.
Музыка стихла. Наступила тишина. Запыхавшиеся в танце кабаны свирепо пыхтели, не понимая, куда приложить неуёмную силу. Но никто не дрался. Потасовка так и не началась.
– Убили-и-и! – испуганно кричал какой-то кабан в дальнем углу.
Толпа расступилась. На полу в луже крови, как поверженный великан, распластался громадный тигр.
Кабаны боялись приблизиться к убийце убийц. Свиней охватил парализующий страх. Боевые вепри жались друг к другу, будто они крохотные поросятки из яслей.
– Вот это жопа! Помоги мне, лейтенант! – приказал капитан Зубов, приподнимая тело тигра, потому что под ним кто-то шевелился, отчаянно пытаясь выбраться на свободу.
– Так точно, командир! – отозвался Гомвуль, бросившись на помощь.
Семь лет в полиции, но такого Стас не видел никогда – и вряд ли когда ещё увидит.
Чёрный кот был весь в крови. Его грудь разодрана. Рваная шкура свисала от плеча до нижнего ребра. Шмаль хлопал глазами, в лапе держал пистолет. Но чёрный и не думал сопротивляться.
– Вот ты и допрыгался, котёнок. Пиздец тебе, мой пушистый дружок! – зарычал волк.
За спиной полицейских появился Абрамяу. Его очки висели на самом кончике носа. Челюсть дрожала. Он еле держался.
– Чего встал, дурень? Скорую вызывай. Живо! – скомандовал Зубов.
