Тринадцать. Исторический роман - страница 8

– За Русь! – Князь встал и поднял резной ковш.

– Эх, – ответил Юрий, – великая судьба – великое

рабство!

– Ну что же, отец, на все воля Божья!

– Мудр ты, сын мой, – заметил князь.

В языках пламени видны были раскрасневшиеся

боярские лица дружины, слева сидел воевода. Раздался

громкий смех, князь Юрий усмехнулся:

– А вон Барыло, боярин, могуч, но дерзок!

Андрей искал глазами брата Ростислава. В это вре-

мя между столами катили бочки с вином, скоморохи

то и дело пускались в пляс, красные тканые скатерти

покрывали огромные столы.

Сначала несли кислую капусту с сельдями. Затем

стали подавать икру, свежесоленую, черного крепко-

го посола. Андрей соскучился по настоящей русской

кухне. Рыбьи головы сменяли друг друга – лососина,

белорыбица, осетрина, белужина. От этого изобилия

переходили к ухе. В огромных чанах даже издалека

чувствовался ее запах.

– Стерляжья! – кричал повар.

– Лещевая! – вторил ему второй.

– Судачья! – нараспев продолжал третий.

Причудливые пироги с начинкой из вязиги, сельди

подавались им первым.

– Вареные раки в честь приезда князя!

Столы гудели, деревянные расписные чарки пере-

полнялись вином.

Далее следовали жареные лебеди, сотня жареных

павлинов, у которых распущенные хвосты качались

над каждым блюдом в виде опахала.

Дружина наперебой чествовала князя Андрея.

Юрий доверительно наклонился к сыну:

– Что же ты молчишь, княже, молви, слушаю тебя!

– Брата хочу видеть, Ростислава, – сказал он.

– Открой мне душу свою, – тихо продолжал отец.

– Отец, – ответил он тихо, – я хочу домой вернуть-

ся, в Ростов, храм построю, который куполами взор

людской ласкать будет.

– Дворец тебе не подходит, – князь заметно сердил-

ся. – Молчи да слушай, дружина довольна не будет!

– Да что дружина твоя, отец? Услышат звон злата,

прибегут! Была бы Русь довольна, – он отхлебнул из

ковша.

К ним подошел статный юноша. Он был крепок,

невысокого роста, глаза как угли, казалось, они про-

жигают насквозь.

Рукоятка меча, украшенная яхонтами, сверкала

при свете факелов и свечей.

– Брат, Князь Великий, Китаюшка! – он схватил

его в крепкие объятия. – Сколько мы не виделись?

– Целую вечность, – улыбнулся Андрей.

– Подставляй-ка чашу, сам меду налью.

Андрей разглядывал его, отчего тот покраснел. Он

был с детства настолько робок, что первое слово за-

молвить боялся. С тех пор возмужал, но что-то было

все же робкое в нем, заметил Андрей.

– Персты наши одного перста камня держат, – го-

рячо сказал он, поднимая чашу, пена стекала по рука-

ву, он выпил все до дна и перевернул, показывая свою

преданность и пустое содержимое резной чаши, распи-

санной причудливыми животными. Вытер рот белой

рубахой и спросил отца:

– Завтра вече собираешь?

Юрий кивнул и задумался, вдалеке на вертеле жа-

рили мясо оленя, толстый повар отрезал куски и кидал

их холопам и собакам. Небо было звездным, и языки

факелов вторили застывшему огню далеких__

Утро выдалось туманным, как часто бывает в этих

краях. Дурманяще пахло необычными цветами и тра-

вами, Андрей никак не мог очнуться от странного сна,

который нельзя было облечь в человеческий смысл:

масса краски плыла на него, но почему-то не пачкала,

огромная ультрамариновая масса, и вдруг в ней появи-

лись алые оттенки и потоки, никаких людей и образов.

И сколько он ни просыпался, поворачивался на другой

бок, сон упорно преследовал его.

Князь смотрел дальше и вскоре услышал голос:

«Все дети на этой земле мифологизируют свое рожде-