– Прогони ее, бесплодную. Мы тебе хорошую невесту в Тбилиси сосватаем, красавицу, с домом. А в этой что ты нашел? Ни рожи, ни кожи, ни родни.
Пачат, царство ему небесное, как на ишака сел, так и не слез:
– Это, – говорит, – мое дело.
Что только Вардуи ни делала, как не лечилась, но 10 лет у нее детей не было.
Сколько ей пришлось упреков выслушать – считать – не сосчитать. А все ее терпение. И ответить нельзя – мужа родню уважать положено.
Только молилась про себя:
– Милосердный мой Господи, не хочу ни богатства, ни квартиры, только детей дай мне. Все терпеть буду. Ничего сверх того не попрошу.
Спустя 10 лет, вся исколотая, Вардуи впервые ощутила долгожданную тошноту и обрадовалась.
Да, видно, рано было. Доносила с превеликим трудом и …мертвого родила.
Не упала духом. Стала второго ждать. И, точно, скоро забеременела.
Но снова промах. Была уже на сносях, как деверь с ее мужем из-за отцовского дома драку затеяли. Вардуи кинулась разнимать и получила удар в живот. Пришлось на другой день ребенка по кускам доставать… Врагу не пожелаешь такого страха.
Но надеждой жив человек.
Следом родила Вардуи девочку, потом через год мальчика.
Не могла на них нарадоваться. У мужа тем временем в цеху дела хорошо пошли. Переехали на Украину, свой дом заимели. Вроде наконец-то светлая полоса наступила.
Да так, видно, в жизни устроено, что белое с черным парой ходят. Загулял муж. На его деньги бабы, как мухи на мед липли. А Пачат, еще тот скот, не терялся.
Сколько раз его Вардуи на факте ловила, а сказать слова не моги. Сама первая по морде получишь.
Чуть что Пачат в крик:
Я мужчина! Свое дело знаю! Твое дело за домом смотреть, а дальше не суйся.
Эх, что тут скажешь? Терпи, Вардуи, глотай полной ложкой через «не хочу».
Оставалось только самой себе твердить:
– Господи, пусть только мои дети будут живы, здоровы, кусочек черного хлеба пусть будет и подальше от грехов. Ради того все стерплю.
Дети, и, правда, получились хорошие, послушные.
Вроде жить бы да радоваться. А тут, как гром среди ясного неба – Пачат от инфаркта умер.
Много чего от жизни сразу взять хотел, вот сердце и не выдержало. Перевезли его на родину, в Тбилиси. Похоронили рядом с матерью.
Так и осталась Вардуи одна с детьми. Мужнины родственники, которые на келехе громкие тосты за покойника пили и в вечной любви клялись, сразу оставшиеся от него деньги поели и за своими толстыми дверями закрылись. Сама, дескать, разбирайся, а нас не беспокой.
Тут Вардуи и сорвалась – запила. Раньше всегда женщин-пьяниц осуждала, а теперь сама за водкой в магазин зачастила.
А жизнь свое требует. Пристроилась Вардуи уборщицей в трех местах одновременно – детей подымать. Целый день в работе, а вечером в слезы и за бутылку.
Так среди соседей ярлык ей приклеили намертво: Вардуи-алкашка.
Только одному удивлялись:
– Смотри, как странно: пьет, а не гуляет.
Откуда им знать, что Вардуи для себя крепко решила:
– Хоть мне муж изменял, а я так не буду…
Работа уборщицы известная: чужую мочу да плевки замывать по подъездам. Люди-то везде без понятия. Не успеешь начисто замыть, как кто возьмет и горсть семечек прямо под ноги – брах. Мели Емеля – твоя неделя.
На такой работе без мата никак. Надо же чем-то пар выпустить.
Вот и прослыла Вардуи беспардонной матерщиницей. Хотя раньше, при муже, и слов таких не знала.
Э, жизнь, что лестница. Кто-то вверх идет, кто-то вниз сползает. Чего только Вардуи на своем веку не повидала: и голод, и холод, и битье, и достаток, и снова обратно нищету. Главное, во всем этом человеком остаться.
