Ноэль мгновенно забыл о цели визита и принялся за любимое занятие – совать свой нос куда ни попадя. Он потянулся на цыпочках, но все было безрезультатно – росту не хватало. Ноэль оглянулся по сторонам в поисках хоть какой-то лестницы, подставки или на худой конец стула, но ничего подходящего не увидел. Тогда он прикусил язык от усердия и начал подтягивать банку к краю, захватив ее заклинанием левитации. Желанная склянка, дребезжа крышкой, стала сдвигаться по полке и наконец зависла в воздухе. Ноэль, задержав дыхание, направлял её все ближе и ближе к себе и уже растопырил загребущие руки, как вдруг в носу нещадно зачесалось. Ситуация сложилась критическая, ибо ладони были заняты магическим процессом и почесать нос не представлялось ни единой возможности. Ноэль сделал глубокий вдох, надеясь, что проблема рассосется сама собой, но стало хуже. Его нос пару раз дернулся, но от чиха он все-таки удержался.
– Чё делаит, чё делаит! – раздался тоненький старушечий голосок со стороны приоткрытого окна.
– Как чё делаит? Тырит у Грохана чойта! – отозвался незамедлительно другой писклявый голос с жирной нотой ехидства.
Ноэль скосил глаза к окну и заприметил двух ночных подлянок, которые, сложив серо-пепельные пушистые крылья, наблюдали за ним черными глазами-бусинками, пристроившись на вазе с яблоками.
– А ну пошли отсюда! – шикнул на них Ноэль и сразу пожалел. Свое название подлянки получили именно за мерзопакостный характер, что оставалось сюрпризом до тесного контакта с ними, ибо выглядели создания милее летающих котят. Одни мягкие просвечивающиеся ушки с кисточками чего стоили.
Ноэль отчетливо помнил, как в детстве, первый раз обнаружив подлянку на своем подоконнике, потянулся к ней, как к плюшевой игрушке, и уже в следующий момент прыгал по комнате, держась за кровоточащий палец, пока помесь белки, кота и летучей мыши поливала его отборной бранью.
– А ты чойта?! Ах ты тойта?! – взвилась со своего места одна из подлянок. В два-три взмаха крыльями подлетела к Ноэлю и зыркнула на плывущую по воздуху к нему банку хитрющими крохотными глазками.
– Не смей! – беззвучно прошептал Ноэль одними губами.
– Хы-ы-ы! – радостно осклабилась мелкая тварь и вдруг, изловчившись, легко мазнула Ноэлю под носом пушистой кисточкой хвоста.
– Ы-ы-ы! – завопил Ноэль отчаянно.
Подлянка сделала в воздухе плавный кульбит.
– Задай ему, Драздамона! – подначила ее подруга, суча лапами так, что яблоки, на которых она сидела, посыпались на пол с глухим стуком.
– Чичас-чичас! – заворковала подлянка, которую назвали Драздамоной, порхнула к лицу Ноэля и принялась щекотать его нос с удвоенным рвением.
– Ыпчьи!!! – рявкнул Ноэль и сделал шаг назад, наступая в аккурат на спелое желтое яблоко. Нога поехала, он нелепо взмахнул руками и со всей дури упал навзничь, с ужасом слыша ужасный грохот, с которым приземлилась на пол и разбилась вдребезги банка с артефактом.
– Гы-гы-гы! – понеслось с подоконника в унисон, но вдруг все смолкло. Ноэль, который до этого смотрел в потолок, силясь не заорать от резкой боли в ноге, увидел над собой лицо Грохана.
– М-да… – произнес тот. – Это, кстати, был последний экземпляр. А впрочем, я не удивлен.
Лицо мага исчезло, и через миг заскрипело большое потертое кресло у камина. Ноэль, кряхтя, приподнялся, озабоченный больше не своим падением, и даже не появлением Учителя, который казался вполне себе жив-здоров, а тем, что за явным проколом не последовало никакого наказания. Он с трудом встал на ноги и аккуратно приблизился к креслу, в котором расположился Грохан, вытягивая шею, чтобы рассмотреть его лицо, но стоило ему сделать это, как он вздрогнул, – лицо мага было не просто бледным, из него словно выкачали всю кровь. Заметив его взгляд, тот криво ухмыльнулся:
