Тринит. Сказка о первом снеге - страница 12

– И… Как долго?

– Столько, сколько необходимо, – отрезал Владыка Альмодд, до этого сохранявший молчание. – И Оковы следует вернуть. Это для ее собственной безопасности, в первую очередь, – произнес он, обращаясь к Королю. Эмори ему не поверила.

– Да будет так, – согласился Король и кивнул сиру Бранду.

Когда Эмори вновь заковали в наручники, магия вмиг покинула ее тело, и горечь разочарования оказалась настолько сильна, что удивила даже ее саму.

Разве могло быть настолько трудно расставаться с тем, что буквально несколько часов назад тебе и вовсе не принадлежало?

– Совет озвучит свое окончательное решение позднее, – объявил Владыка Радогаст. – А пока, лорд Поллок, прошу, уведите девушку. И проследите, чтобы условия ее содержания оказались соответствующими. Она не пленница.

– Да, Владыка, – заклинатель рун со шрамом вышел вперед и почтительно кивнул.

Эмори тоже поклонилась, неловко и криво, а затем ее вывели из зала.

Владыка сказал, что она не пленница. Но вот ее, закованную в белоснежные кандалы, под конвоем вели вдоль черных коридоров неизвестно куда, и она чувствовала себя именно так.

 ***

Комнатка, в которой она теперь находилась (ее новая темница) была, конечно, несравнимо лучше предыдущей, но все еще представляла собой довольно мрачное место: большой деревянный стол, стул и несколько простых шкафов, доверху забитых пергаментными свитками и всяким барахлом. На этом, в общем-то, и все.

Зато ей налили чая, хотя и удивительно горького, дали хлеба, сыра и даже кусок ветчины. От нервов еда застревала в горле, зато горячий чай оказался как нельзя кстати – тепло разливалось внутри и дрожащие конечности понемногу отогревались. Вот только, Эмори предпочла бы сейчас почувствовать совсем другое тепло –  то, что недавно угрожало спалить ее заживо.

Закованная в кандалы магия, теперь ощущалась как очень важная потеря. Эмори казалось, что ее обокрали.

Не особенно-то справедливое чувство, но как есть.

В комнату вошел гвардеец и Эмори узнала в нем одного из тех, кто тащил ее в темницу. Хотя различать их было не так просто – в черной военной форме все гвардейцы выглядели на одно лицо. Но у этого были ярко рыжие волосы.

Гвардеец встал у двери в привычную стойку гвардейца – руки сложены за спиной, осанка прямая, ноги ровно по швам; и откашлялся, обращаясь к Эмори:

– Приношу извинения за грубое обращение… – Он запнулся, явно вспоминая ее имя.

– Тейн, – холодно произнесла она. – Эмори Тейн.

– Прошу прощения. Сержант Полл Ройс, – представился гвардеец и поклонился. Эмори неуверенно кивнула в ответ. – Служба обязывает нас реагировать незамедлительно на любые инциденты. Но мы проявили непозволительную грубость к заклинательнице рун.

– Я не… – собиралась было запротестовать Эмори, но вдруг передумала: – Я принимаю ваши извинения, сержант Ройс.

Ее удивляло, как противоречиво здесь к ней относились – сначала, как к узнице, затем, как к настоящей леди, и наоборот.

– Но, прошу, скажите, как долго мне еще здесь находиться?

– К сожалению, не могу сказать, – ответил сержант Ройс. – Нам придется дождаться, пока Совет закончит собрание.

– И как много времени это обычно занимает?

– Не могу сказать.

– А где я вообще нахожусь?

– Не могу сказать.

– Безумие какое-то… – полнейшая неизвестность уже начинала ее злить.

– Простите за возможную бестактность, миледи, – произнес Ройс. – Но могу я поинтересоваться, сколько вам лет?