Трип на юг - страница 23

Теперь Борис благодарен судьбе за свободу от эмоциональной шелухи, но до полного очищения от влияния Мары ему чего-то недостает. Ужас перед чернейшим ничто, в которое он провалился в одном из глубоких сосредоточений, мешает продвинуться дальше. Вместо целительного покоя его поглощает страх. В открывшейся первозданной пустоте всё теряет смысл: устремления, достижения и победы, даже его самость на деле оказываются чучелом, пустышкой, как олений череп на стене его кабинета, а больше всего пугает то, что в этой бездонной каверне и заключается истина.

Борис любовно оглядел алтарь за распахнутыми дверцами офисного секретера. Статуя Будды из древесины сандала, медный колокол и ваджра, фото Учителя. Перед ними, на нижнем ярусе семь чаш с подношением. Он не отрекся от веры, даже покинув Сангху. Благодаря ей он добивается всего, чего хочет, – потому что не Бога просит, а сам берет.

В тишине кабинета трижды пропищал мобильный для «особых» дел. От неожиданности Борис задел чашу сухого риса – зерна пролились на пол белым дождем.

«Ты ведь помнишь про сроки?»

«Аванс оплачен, а товара нет»

Даже читая, Борис воображал голос Хатира, единственный раз услышанный по телефону: хриплый, будто воронье карканье.

Борис опустился на колени и принялся, не торопясь, наводить порядок. Когда рис по зернышку вернулся в медную чашу, он наконец отослал ответ.

«Возникли проблемы с поставкой прекурсоров. Частью пришлось пожертвовать».

«Ты на ментов нарвался?»

Борис сделал долгий, в десять секунд, выдох, чтобы не написать лишнего.

«Сейчас проблема решена. Обнови страницу, увидишь, что почти все заказы уже сменили статус на «выполнен». Кстати, Слепой в курсе причины просрочки, а вот в курсе ли он, как ты разговариваешь с партнерами?»

Приходилось давить на больное – иначе зарвавшийся куратор маркетплейса забывал о субординации.

Хатир замолк, и в верхней строке минуты две моргала надпись: «Набирает сообщение…»

Набирает и тут же стирает.

Хатир, Хатир… Ты бы всё отдал, чтобы оказаться на моем месте. Потому и забываешь о всякой субординации, пытаешься показать зубы, а сам поджимаешь хвост.

Телефон нагрелся, будто ярость собеседника сквозь километры способна прожечь Борису ладонь, но Хатира сдерживал страх перед Слепым, владельцем крупнейшей теневой площадки и чеченским «вором в законе», чья власть опиралась на железную дисциплину и нерушимые криминальные понятия. Со Слепым Борис познакомился – хоть и не видел его в лицо – еще на заре рынка, когда небольшая торговая площадка только вставала на ноги, подпираемая конкурентами посильнее, а Борис искал канал сбыта. Слепой его уважал, особенно за Афган. Борис рассказал честно: бывал, а не воевал, но и этого оказалось достаточно. Слепой даже прислал подарок: златоустовский кинжал «кама» позапрошлого века в стальных ножнах, с золоченым орнаментом и гравировкой на длинном клинке с асимметричным долом: сценой конной охоты на оленя. Подобных кинжалов в мире по пальцам пересчитать, а этот и вовсе – уникальная работа.

Бессильная злоба Хатира в реальности может отравить лишь его самого.

«Проверил, нормально всё. Работаем», – наконец ответил Хатир.

Борис откинулся в кресле.

«Готовь место под склад, хочу предложить кое-что новое. Потребитель будет в восторге».

Если поднять глаза, взгляд наткнется на череп крупного марала с изящно изогнутыми рогами. Молчаливого советника.