ТриПсих - страница 4

Но Пётр Иванович уже не слышит, шагая по коридору, он напряжённо соображает – куда в последний раз затолкал старую каталку… «Колесо болтается, при движении тарахтит, используется редко, новую не приобретают.» «Куда поставил? Где искать?» Он всегда всё помнит! Конкретно! Где, что лежит, стоит, спрятано! И ни-ко-гда, ни-че-го не забывает!

В любой момент он знает любой момент жизни – вчера, сегодня, завтра это всегда здесь-сей-час в это самое мгновение. Но! Каталка исчезла из «здесь-сей-час»!

Каждый день, каждое событие в сознании Петра Ивановича не исчезает, оно как бы присоединяется к данному мгновению, к данному мгновению… это как варежку или свитер вязать – петелька за петелькой, петелька за петелькой… Особенно шарфик. Пётр Иванович телевизор не смотрит, в Интернете не сидит, он вяжет, иногда на заказ. Если нет заказа просто вязанки всякие делает, так он их называет, особенно любит детские пинеточки, хотя своих детей нет. Ему почти никогда не снятся и не снились сны. То есть… вот он лёг спать и через мгновение уже открывает глаза, а между этими мгновениями, если смотреть на часы, проходит 5-6-7 часов, то есть включил-выключил, но между включениями только тьма без паузы. Мгновение!

Первая картинка, которую он увидел когда-то, – мамино лицо и он вдруг как бы понял, что перед тем, как увидеть её, он горько плакал, но никакой картинки с этим связанной не появилось, а состояние осталось навсегда. Потом мама взяла его на руки, потом одевала, потом мыла лицо, потом кормила, потом он развлекался с игрушками… и каждый раз картинки непрерывно менялись, но не исчезали, то есть он видит – стол, на столе тарелка, потом он берет ложку, стучит по тарелке… но это как бы кино такое (как он потом осознал), это как бы что-то-кто-то делает, а он только смотрит на всё происходящее в этом моменте. Но все моменты, который он видел, никуда не исчезли, они могли вновь и вновь появляться и как бы быть здесь, но и происходящее в этот момент с ним тоже было здесь.

В сознании Петра Ивановича, в его «здесь-сей-час» нет «там и тогда», это было, а это есть, а это будет.

У него всегда всё здесь и всё есть, но всё это только его внимание, которое как бы перемещается… и создаёт то, что сейчас и то, что потом, а в его внимании остаётся всё то, что сделано им. Иногда он себя чувствовал таким вязальщиком, он связывает всё, что обнаруживало внимание, он вывязывал-конструировал-соединял всё в единый мир реальной нереальности. Он ясно видел, что прямо сейчас происходит, он видел-помнил-знал, что произошло – просто он в своём внимании как бы отступал по связанному кружеву, но он так же мог направить внимание в любую сторону, хотя сторон как бы и нет…

Мир он как бы есть везде и сразу, и самое маленькое так же огромно, как и самое большое, которое самое маленькое…. Это как он увидит, и он сам не большой не маленький и мир такой же – не большой не маленький, но и он, как и мир, везде без начала и конца. А он, телесный, то есть тело его, это не весь он, тело, которое мама родила – «Это моё тело, но это не я, не весь я, это тело моего явления в этот мир».

Так бы мог сказать Пётр Иванович о себе попытайся он ответить на вопрос: «Кто я?» Но он никогда не задавал себе такие вопросы, и никто их ему не задавал. Он обычно закончил школу, всю жизнь трудился по хозяйству, был прост и ясен в общении, но со стороны для всех выглядел слегка туповатым, для него любой вопрос был конкретным, он не умел и не мог рассуждать на отвлечённые темы, и у него не было никогда никакой мечты, желания чего-то странного необычного никогда или почти никогда не посещали его. Но его краткие высказывания о какой-нибудь ситуации предельно проясняли её смысл и главное – становилось понятно, что в этой ситуации будет дальше. То есть для окружающих он как бы обладал даром предвидения, но форма высказывания была столь проста, что никто и никогда не говорил о нём как о провидце, хотя иногда как бы с юмором спрашивали: «А вот что будет…?» На что он невозмутимо – наверное не чувствовал подвоха – отвечал: «Может быть вот так, или так, если так, а вот если так, то получится вот так…» «А Вы, Пётр Иванович, в шахматы не пробовали играть?» – спросил его как-то раз какой-то профессор какого-то института, где Пётр Иванович как всегда и везде работал завхозом. «Слишком просто», – получил профессор в ответ… неожиданно.