Старый волхв продолжал всматриваться в них пристально и недоверчиво. Воевода спросил нетерпеливо:
– Из леса?.. Ну и что? Мы часто встречаем лесные деревушки.
– Это не такие…
– А чем они лучше?
– Они… другие.
– Чем?
– Пралюди, – ответил волхв замедленно. – Были такие люди, не от Адама и Евы, а от Адама и его первой жены Лилит… В них было много из того, чего нет в нас, детях благословенной Родом пары. А потом и вовсе… Когда Род наслал Великий потоп, ибо снова был недоволен творением своих рук, часть тех первых людей, их звали неврами, переждали эти страшные сорок дней в пещерах, закрыв входы камнями, а другие в личине волков-оборотней пробрались на ковчег…
Воевода попятился, смотрел на троих устрашенными глазами:
– Так что же… они не люди?
Волхв развел руками:
– Теперь уже не узнать… Когда в эти северные края пришел величайший из старых героев Яфет… да, тот самый, который башню до неба, дабы сразиться с самим Родом, то привел свой род, детей и челядь… В этих дремучих лесах он и встретил невров… Был бой или нет, память не сохранила… но говорят, что кто-то из рода Яфета все же с этими неврами… Словом, теперь на свете есть люди, что пошли от Яфета, и есть те, что от той помеси. Ну, полулюди-полуневры… Говорят, остались где-то и совсем чистые невры, но это уж враки.
Голос его дрогнул, а воевода поспешно сделал рукой жест, отгоняющий колдовские чары:
– Чур нас!.. Мы-то, надеюсь, ведем свой род только от благородного Яфета?
Волхв сказал успокаивающе:
– Все в Гиперборее ведут род от Яфета. Ну, разве что какие-то племена полукровок и сохранились где-то в лесах, то уже выродились. Их постепенно находят и истребляют. Не со зла, а так… Простой народ всегда страшится тех, кто что-то умеет больше.
Воевода вздохнул с облегчением. Олег поглядывал на Мрака предостерегающе, не брякнул бы, что они не какие-то полукровки, а самые что ни есть невры, но Мрак, в свою очередь, посмотрел на Таргитая, однако дударь не слушал умные речи, а зачарованно рассматривал блестящие доспехи, яркие красные попоны на конях, уздечки с медными бляшками, начищенными так, что глазам больно.
Примчались двое всадников, что-то прокричали воеводе. Тот отмахнулся, тех унесло как ветром, но с собой захватили почти всех конников, оставив с чужаками только троих, не считая воеводы и старого волхва.
Олег поерзал в седле. Новенькая кожа звонко поскрипывала, пахло свежим потом. Тягостное чувство, что говорят и делают не то, усиливалось, наконец он вмешался:
– Простите, что прерываю важный разговор о наших истоках… Но что за страшная битва с теми несчастными урюпинцами? Что стряслось?
Старый волхв взглянул на воеводу. Тот раздвинул плечи, грудь сама выгнулась вперед, а голос сразу стал злым и хриплым от ненависти:
– Там, за рекой, худший из всех людей на свете!
– Да?
– Там владения Вернигоры, нашего извечного противника, да будет проклят его род вовеки и всегда, а все его предки перевернутся в гробах!
Олег поспешно согласился:
– Да, у вас, вероятно, веские основания…
– За рекой, – прорычал воевода, – начинаются земли тупого и жадного человека. Волей случая, а не по уму или доблести ставшего правителем. Вернигора силен, кто спорит, но глуп, как дятел, давно бы уже пустил царство по ветру, если бы не его умелые воеводы… Еще у него есть близкий волхв, такой же тупой, что оскорбительно для этого рода занятий, ибо тупой волхв – оскорбление богов, но этот тупой как-то наловчился двум-трем заклятиям, ну пусть полдюжине, но не больше!..
