Она по-прежнему смотрела на него.
– Чтобы одолеть этот ужас…
Она все смотрела.
– Ну… на горе.
Сойка тут же оживилась.
– Ах, стычка на Кайласе! – обрадованно воскликнула она. – Не такая уж известная битва, но она примечательна тем, что он воспользовался долгоносиковой пылью!
– Вот-вот, и я об этом, – поддакнул Элдвин.
Но тут Гилберт стрельнул языком и сцапал жирного слепня, присосавшегося было к хвосту Элдвина. Лягух заглотил слепня целиком и посмотрел виновато:
– Я надеюсь, ты не собирался съесть его сам?
– Кушай-кушай, это все твое! – ободрил его Элдвин.
– Не обращай на него внимания, – прощебетала Скайлар. – Земноводное есть земноводное. На чем это я остановилась? Ах да! Я тебе рассказывала, как тебе повезло, что ты попал именно сюда. Ученики Кальстаффа становятся великими волшебниками: они служат ее достославному величеству королеве Лоранелле, становятся храмовыми наставниками или отправляются исследовать Запределье. И повсюду рядом с ними – их фамильяры, которые помогают своим верным всем, чем могут. Последний из учеников, Галлеон, закончил учение несколько лет назад. И с тех пор они со своим фамильяром, Баньши, обороняют город Сплит-Ривер от морских чудовищ и эльфийских пиратов. Можешь себе представить?
Сражаться с морскими чудовищами и эльфийскими пиратами Элдвину как-то совсем не улыбалось, но пока что Каменный Ручей казался ему просто раем – особенно по сравнению с той жизнью, которая осталась в Бриджтауэре. Нет, конечно, выдавать себя за фамильяра будет непросто – даже для такого умного уличного кота, как он…
Скайлар оглянулась и увидела, что из трубы домика повалил дым.
– Идем, Гилберт, посмотрим, чем мы можем помочь нашим верным, – закончила Скайлар. – А ты, Элдвин, сперва помойся в ручье, что ли. Попробуй все-таки избавиться от этих своих «веснушек»!
С этими словами сойка захлопала крыльями и полетела в сторону домика, вдогонку Далтону.
– Она что, всегда такая? – спросил Элдвин.
– Да нет, – сказал Гилберт. – Сегодня она в очень хорошем настроении. – Он положил перепончатую лапку на плечо Элдвину: – Но на самом деле она не такая уж плохая. Если отбросить все это всезнайство и зазнайство, в глубине души она хороший товарищ, на которого всегда можно положиться.
– А кстати, что у нас на ужин? – спросил Элдвин, у которого вдруг снова зачесались усы.
– А мне нравится твой образ мыслей! Я предчувствую, что мы сойдемся.
– Скорей, Гилберт, скорей! – заверещала Скайлар из распахнутых дверей домика. – А то ветряных фей напустишь!
– Я просто стараюсь ее не слушать, – вздохнул Гилберт. – Тогда время идет куда веселее!
И Гилберт запрыгал к дому. Но Элдвин замялся. Купаться в ручье ему совершенно не хотелось, но он считал неразумным ерошить перья Скайлар.
– Ну что, ты идешь? – окликнул его Гилберт.
– Ступай вперед, – ответил Элдвин. – А я, пожалуй, и впрямь окунусь.
Гилберт пожал плечами и зашлепал дальше.
Элдвин повернул обратно к ручью, делившему луговину пополам. Несмотря на то что тут не было ни шумных улиц, ни мраморных башен Бриджтауэра, кот почему-то уже чувствовал себя как дома. Мягкая травка приятно приглушала шаги. Его лапкам, загрубевшим от блужданий по булыжным мостовым, это положительно нравилось!
Элдвин подошел к берегу в мелком месте, там, где он мог, сидя на берегу, осторожно плескать на себя водой. Элдвин зачерпывал воду лапкой и ронял на себя ледяные капли. Но тут его внимание привлекла стайка каких-то странных головастиков выше по течению. Элдвин привстал на задних лапах, чтобы получше разглядеть необычных земноводных. Белые яйцевидные тельца были пронизаны красными жилками. Когда головастики проплывали мимо, произошло нечто странное: они все как один развернулись и уставились прямо на него. И только тут Элдвин сообразил, что никакие это не головастики, а настоящие плавучие глаза. И хвостики, извивающиеся позади, – вовсе не хвостики, а зрительные нервы! К тому времени как Элдвин полностью осознал всю жуть происходящего, стайка глаз уже уплыла вниз по течению.
