Сделав дело, старуха спустилась и увидела то, что осталось от несчастного – зрелище было не из приятных. Было очевидно, что этому уже не поможет никто. Яга отвернулась, подошла к ступе и достала меч. Тяжелая рукоять уютно устроилась в руке. Оглянувшись вокруг, увидела привычную картину: покалеченные тела валялись по всему двору. Некоторые их них уже начинали шевелиться. Сейчас их заберут в селение, где Агнеша проведет ритуал исцеления. Но обманутым обещаниями получения вожделенных богатств, успеха или возврата потерянной любви душам не поможет никто. Выпотрошенные Навью почти до дна, эти люди станут неприкаянно бродить по селению, пока Агнеша не отправит их в большой мир, заботливой рукой напрочь стерев память о Нави и о том, что произошло на переходе. Вернувшись, они будут бояться темноты, ходить к лекарям за снотворным и прятаться от грозы в своих подвалах. Глупые, алчные, завистливые – Яга ругала их на чем свет стоит. Но на самом деле она злилась на себя. Чувствовала немой укор Агнеши и Велимудра за то, что лишила жизни человека пусть и под властью Нави. Но и объяснять им, что у нее выбора не было, ей не хотелось. Она сделала, что умела, и нет нужды в этом оправдываться.
В полном молчании закрыв ворота за обозом Агнеши и Велимудра, Яга поморщилась – глубокая рана на предплечье и царапина на спине давали о себе знать. Она кое-как забралась на крыльцо, доковыляла до корыта, которое она каждый вечер заблаговременно наполняла, и опустилась в воду, предварительно обильно сдобрив ее заживляющими заклинаниями. Колдовство забрало последние силы, и в корыто Яга почти упала. Она привычно почувствовала, как в тело вонзились миллионы мелких осколков. Ничего, это скоро пройдет, и через полчаса от ран и следа и не останется, надо просто потерпеть. Закрыв глаза, Яга попыталась расслабиться. Через какое-то время боль в теле притупилась, и Яга с облегчением вздохнула.
И тут ее осенило: тварь не покидала тела. Она села в корыте и начала медленно проигрывать бой в памяти. Точно! Не было того характерного холодка, который присутствует каждый раз, когда бес покидает тело. Может, он упал вместе с телом, понадеявшись, что мертвеца на предмет тьмы обследовать не будут? Это значит, что навиец постарается поскорее найти другую оболочку.
«Столько времени прошло, наверное, уже ушел за пределы моей земли. А если я выдумала это все? А если не ушел?» Как бы старуха себя не успокаивала, нутром чувствовала: ничего она не выдумала – она просто знала. Может, это еще один дар, которым наделяют и.о. Хранителя? Кто знает… Ей было очевидно: этот бес проник в Явь. Она посмотрела на меч, который поблескивал в мирном пламени свечи. Яга выбралась из корыта, подошла к оружию и взяла его в руки. В доме была тишина. Ничего настораживающего или чужого. Немного успокоившись, она выглянула в окно. Черепа не горели, а значит, во дворе тоже никого. Накинув на себя одежду, с мечом в руках она вышла во двор. Царила ледяная ночь, тучи скрывали месяц и звезды. Темнота накрыла ее дом. Поборов в себе желание вернуться под крышу избы, она спустилась с крыльца. Постояла, прислушалась – все тихо. Посмотрела на конька, вроде спит себе мирно. «Может, зря беспокоюсь? Просто в этой кутерьме не обратила внимания, не заметила, как беса засосало в сеть. И все-таки придется выйти за ворота, надо же убедиться, что никого нет», – уговаривала себя Яга. Поджилки в правой ноге тряслись, железная нога высказывала явное нежелание куда-то идти, но меч в руке даже не дрогнул. «Уж не знаю, откуда я умею с мечом обращаться. Но умею. А там – уж как-нибудь…. Главное – неожиданность». С этими мыслями Яга открыла дверь в воротах, выпрыгнула, присела в боевую стойку и издала громкий, очень громкий боевой клич, который в ее интерпретации прозвучал как долгое и отчаянное «А-а-а-а».
