– Да. Только запомни меня в лицо и вот его тоже. – он указал на своего спутника.
– Зачем? – к парню тут же вернулась природная наглость. Хитрованец почувствовал свою значимость.
– Затем, что при встрече ты получишь ещё одну монету.
– Тоже просто так? – маленький шкода по опыту знал, что ничего не бывает задаром.
– Нет, будешь выполнять небольшие поручения. Ты делаешь – мы платим. Уяснил?
– Да, давай монету. – потребовал прохвост.
– Касис, дай ему монету.
Слуга молча развязал кошель. Он уже успел привыкнуть к причудам хозяина и не удивлялся – раз велено, значит, в этом есть смысл. И не стал отговаривать – швырнул вору серебро.
– Доволен? – поинтересовался Тарш, когда монетка пропала в недрах одежды мальчишки. Несмотря на то что паренёк старался держаться невозмутимо, он прочёл в его глазах непомерный восторг. – У меня сразу будет маленькая просьба – постарайся так глупо больше не попадаться. Мне безрукий помощник не нужен. Теперь ступай.
Он поднялся и направился обратно в сторону базара.
– Постой! – окликнул его воришка.
Они обернулись.
– Что ещё?
Мальчик оглядел их, будто раздумывая.
– Меня зовут Багамай. Это моё настоящее имя.
Тарш кивнул. Он и на сей раз, похоже, не ошибся.
*
– Хозяин, тебя спрашивали.
Весь остаток дня Тарш отсыпался. И ночь тоже. Утром, приказав Касису оставаться в покоях, встретился с Ману и выехал в персидский лагерь.
Что касается войска, то тут Ману оказался более осведомлён, чем сам командующий – его три сотни задерживались здесь на неопределённый срок. Об этом сотников известил сам Абаку, пока Тарш разгуливал по базару в поисках обновок.
Приехав в лагерь, он обнаружил некоторую напряжённость – мидийская тысяча тремя биваками окружала персов, прижав к городской стене. Выходить из лагеря запрещалось, однако снабжение провиантом было отменным – его бойцы не голодали. Он распорядился провести состязания, обещая в награду победителям, прислать вина, и проторчав большую часть дня среди своих, решая мелкие вопросы, ближе к вечеру вернулся во дворец и застал слугу встревоженным.
– Кто?
Касис казался возбуждённым. Его глаза излучали радость и одновременно беспокойство. Он позволил себе приблизиться и прошептал на ухо, боясь быть услышанным посторонними.
– Служанка Манданы.
Тарш с удивлением взглянул на него. Тот кивком подтвердил.
– Что она хотела?
– Сказала, что госпожа желает встретиться. Завтра в полдень в саду.
– А что-нибудь ещё говорила?
– Нет. Мы… – Касис замялся. – Мы почти не разговаривали.
– Красивая? – видя смущение невольника, хозяин решил его подначить. – То-то я гляжу, уши твои покраснели.
Касис сделался совсем пунцовым, и Тарш подумал, что тот тоже мужчина и пообещал себе позаботиться о слуге, понимая, что рабство рабством, а природу никто не отменял.
– Ну раз завтра, – Тарш переключился на другую тему, – тогда у нас уйма времени, чтобы выспаться. – и растянулся на ложе столь огромном, что на нём могли выспаться четверо.
– Хозяин даже не соизволит ужинать? – спросил Касис.
– Я сыт. Можешь всё съесть сам. Оставь только немного вина. Вдруг ночью пить захочется.
– Спасибо, господин. – поклонился слуга, уже нисколько не удивляясь причудам хозяина и его щедротам. – Спокойной ночи. – и взяв поднос с едой, направился в свою комнатку, предназначенную для прислуги.
*
– Где тебя носит? – недовольно спросила Мандана.
Тарш проснулся ещё до рассвета. Растолкал Касиса и предупредил, что отлучиться ненадолго. Тот напомнил, что в полдень важная встреча, на что хозяин ответил, что помнит. Разрешив рабу досыпать, он покинул дворец.
