Русоволосый парень из восточной Европы. Slava почти не говорил о том, как оказался в Бруклине. И меня, признаться, это мало волновало. Лишняя информация для женщины, которой достаточно было знать одно: он – нелегал. И еще, он на пять лет младше. Совсем еще зеленый. До боли искренний и романтичный парнишка. Качества, которые как привлекают в нем, так и отталкивают. Даже немного раздражают.
Потому что я кажусь в сравнении с ним куда более взрослой, холодной, расчетливой. Но притом мне нравилось, как он смотрит щенячьими восторженными глазами. Нравился его акцент и то, что он немного говорит из-за языкового барьера, а вовсе не потому что молчун.
Slava наверняка вывалил бы на меня кучу комплиментов, прочел море стихов классиков какой-нибудь там русской литературы, рассказал бы миллион подробностей о детстве и родных краях.
Бедный Slava, слава богу, невольно избавил от всей этой чуши с романтикой и ретроспективой его нелегкой жизни с целью посильнее привязать к себе при помощи жалости и сочувствия.
После первой ночи, а точнее, раннего утра, проведенного с ним два месяца назад, я нарушила еще один из собственных законов: не давать свой номер телефона. Не знаю, почему это сделала…
Я проявила слабость, принимая его ласки. Занималась с ним неторопливым, приятным сексом. Этот парень был очень чувственным, пытался доставить удовольствие. Это, конечно, подкупило, вызывало даже некое уважение к нему, потому как очень часто, точнее, чаще всего парни в постели не слишком-то заморачиваются. Но и вместе с тем это его трепетное внимание являлось для меня как бы упреком к себе в том, что он старается больше. Дает куда больше, чем я могу ему дать в ответ.
И я сразу честно предупредила, что мы не станем парой. Не начнем встречаться как мужчина и женщина. Мы просто иногда будем неплохо проводить время. Такие вот правила не для каждого встречного-поперечного, а именно для него. Для этого-то я оставила ему номер телефона, чтобы скрасить обоюдное одиночество.
Slava, видимо, не сразу понял, что это вовсе не ужимки и штучки, чтоб цену себе повыше набить, а правило, закон Ивон Хасс. Никакого сближения. Только секс, когда мне скучно. Возможно, совместный поход куда-то. Точнее, прогулка. По парку или по бруклинским улицам, чтобы пропустить по стаканчику после рабочей ночи…
Slava, который и нравился, но и вместе с тем вызывал желание с силой оттолкнуть. Отторгнуть его как можно больнее, если он попытается взять за руку или захочет поцеловать на людях. Я не позволяла ему ничего из перечня под названием «нормальные отношения». Потому что он должен получить очень важный и крайне болезненный урок – не доверяй никому, милый добрый Slava.
Но я дозволяла ему скрашивать минуты, когда требовалось немного человеческого тепла. Потому что он, кроткий парень, так схож внешне и по манерам с мужчиной, который несколько лет назад вылепил…
Ивон Хасс.
Сделал мрачной, расчетливой сукой. Креатурой, что живет так, как должно. Без лживых баек о принцах или мечтаний о сказочных миллиардерах. Без всей этой ненужной чуши.
Деньги. Власть. Тотальный контроль. Управление всеми аспектами жизни. Бетон. Железные конструкции. Сумрак. И лишь один-единственный сезон, как лейтмотив, – поздняя осень. Почти замершая природа…
Я объяснила этому славянскому парню, что дело не в разнице в возрасте или статусе, когда он попытался обидеться на мою холодность на публике.
