Тропа Шамаша - страница 20

Так… Третий, который заходил стыла, вымахнул из рукава нунчаки. Ему – «ножнички» на правую опорную ногу в падении, и, пока он заваливается набок, мягко принять удар чаки мышцей предплечья, сразу кувырком в стойку уже с чаками и непробиваемый заслон вокруг себя из вертящегося пропеллером убийственного эбонита. Все! По условию схватка выиграна – трое из пяти выбыли и противник обезоружен. Сейчас будет свисток тренера и вежливый поклон бойцов…

Любопытно, тренер молчит, и выбывшие снова в игре. Двое, кроме первого сбитого, встали, и теперь уже четыре противника сжимают кольцо. Наверное, тренер усложнил задачу – эффект неожиданности. Но почему же на лицах противников не спортивный азарт, а недоумение и злоба. Ладно, после схватки проясниться…

Выпад вперед с ударом чаками, с разворота ногой в дых правому боковому, снова пропеллером вокруг себя рассекающую воздух защиту. С подскока носком ноги по коленной чашечке левого, снизу вверх, чтоб отлетела к чертовой матери, и сразу с разворотом удар чаками по заднему. Есть, достал по шее, парень прилег отдохнуть. Хороший получился удар, с хрустом. Странно, свистка все нет, а последний противник решил сбежать. Да, не боец он, выгонят, наверное, теперь из секции. Стоп, а где тренер…

Когда Соболь включился в реальность, на небольшой полянке в окрепших вечерних сумерках корчились и матерились четыре тела. Вернее, корчились и ругались только трое – одно тело лежало неподвижно и молча. Тот, задний, получивший эбонитом по шее, не шевелился. Тимур Олегович нащупал венку на запястье и понял – медицинская помощь молодому белобрысому братку больше не понадобится.

Мастерить свежий труп собственными руками Тимуру Олеговичу довелось впервые. Постреливал, бывало, по живым мишеням, когда в Чечне от нохчей отбивались. Но там другое – неизвестно, попал ты или промахнулся. А сейчас никакой виртуальности – натуральный, теплый был еще голубчик, словно отдохнуть прилег.

Поэтому неудивительно, что даже в своей квартире по прошествии трех часов после схватки состояние Соболя было далеко от нирваны. Он то и дело встряхивал головой, колол себя булавкой, пытаясь сбросить мучительный кошмар, но вот они – сбитые в кровь костяшки пальцев, и ноет предплечье, которым принимал чаки, и до жути реальный живой еще белобрысый парень укоризненно смотрит на своего убийцу…

Дело шло к полуночи, а Тимур Олегович все еще курил прямо на кухне своей однокомнатной квартирки. Обычно он предпочитал дымить на балкончике – там и воздух свежий, и вид повеселее, и можно уютно развалиться в потрепанном креслице из лозы, стряхивая пепел в консервную банку. Тимур Олегович не любил пользоваться пепельницей. Ее чистить, мыть надо. А банку слегка наполнил – и в мусоросборник, новую открыть без проблем. Не комильфо, правда, но если гостей нет, это не аргумент.

Соболь очень редко изменял балкону. Только в сильный дождь, или когда там за минус двадцать – мало приятного в таких условиях дышать никотином, уж лучше на кухне. Сегодня же он прокуривал интерьер по другой причине – просто опасался выходить наружу. Вдруг все-таки тот сбежавший проследил его до дома, и бандиты пасут несостоявшуюся жертву с улицы.

Когда Тимур Олегович понял, что убил человека, то не стал долго раздумывать и решил аккуратненько, по-английски, уйти. Правда, сначала, в приступе добропорядочности, он собирался вызвать скорую помощь и милицию. Но, оглядевшись в безлюдном парке, капитан оценил ситуацию глазами юриста и быстро сообразил – ему грозит тюрьма. Конечно, с его стороны была самооборона, но попробуй докажи это следователю. Свидетелей нападения не было. У нападавших серьезные травмы – а у него ни царапины, если не считать сбитые давно не тренированные кулаки. «Пострадавшие» в один голос заявят, что сбрендивший в Чечне десантник сам на них напал. Поди объясни после этого в суде, что ты не страдаешь афганским синдромом! В общем, здесь железно корячилось до трёх лет лишения свободы за превышение пределов необходимой обороны. Естественно, терять их не хотелось, к тому же виноватым себя Тимур Олегович не считал. Сами нарвались, уроды.