Тропа Шамаша - страница 22

Штабные водители знают про свое начальство все. Ну, или почти все, свечку таки не держат. Между прочим, а ведь шофер Лобычева прекрасно знает о прогулках в парке – несколько раз подвозил домой, когда замполитовский уазик был сломан. Ох, чувствуется, не зря он сбежал сегодня, избегает про аварию откровенничать. Сомнительно, конечно, что простой солдатик все это затеял, но он вполне может быть связан с каким-нибудь серьезным человеком, вполне…

Так, уравнение сошлось. Судя по всему, на тесной лесной тропинке ждали не гипотетического карася с монетами, а конкретно Соболя Тимура Олеговича. Кстати, фраза, брошенная старшим шайки перед дракой, жмура, мол, не делайте, вполне укладывается в эту версию. Вероятно, его действительно заказали, но было велено не убивать, а так, покалечить слегка, чтоб залег в больницу и не мельтешил. Вывод напрашивался сам собой – причина кроется в его собственном расследовании дела Лобычева. Ни во что другое после возвращения из командировки он вляпаться не успел.

Тимур Олегович поймал себя на банальном желании крепко почесать затылок. В полный рост перед ним стали извечные вопросы – что делать, и кто виноват? На счет «кто виноват» более-менее ясно. Определим заказчика нападения – найдем убийцу Лобычева. Или наоборот, найдем убийцу – найдется и заказчик. Вот по поводу «что делать»… А здесь пока без вариантов – продолжать опрос свидетелей. Причем без долгого ящика – прямо завтра с утра, как только отсовещаются все. И еще, надо бы на всякий случай подстраховаться на счет служебной машины. Пожалуй, лучше пока без нее обойтись – на личной поездить.

Однако на следующий день Тимуру Олеговичу не пришлось посвятить дообеденное время своему расследованию. Утром, уже после совещания, раздался стук в дверь, и на пороге кабинета появилась телефонистка тетя Нина.

– Можно, Тимур Олегович, – не по уставу обратилось она. – Я на счет Тони…

– Заходите, Нина Петровна, заходите. Что-то серьезное случилось?

– Надеюсь, нет, но я очень переживаю за девочку. Какая-то она стала … не знаю, как объяснить. В общем, выгнала Тоня меня вчера.

– Как это выгнала? – не поверил Соболь. – Ну-ка, давайте поподробнее.

– Я, как обычно, после службы решила ее проведать. Думала, вкусненькое чего приготовить, накормить девочку, а то ведь исхудала совсем, кожа да кости. А она даже за порог не пустила, сказала, хватит, мол, ее жалеть, добренькими притворяться. Я к ней и с лаской, и с уговорами, так накричала на меня, истерику закатила и дверью чуть не по носу!

Тетя Нина замолчала, ожидая реакцию Тимура Олеговича. Капитана ее рассказ, конечно, расстроил, но не то, чтоб уж очень удивил. Безусловно, поведение Тони выглядело странным. Вернее, оно было бы странным для той, прошлой Тони – счастливой дочки любящего отца. А для сироты…

– Не переживайте, Нина Петровна. Такое поведение сейчас вполне объяснимо, у девочки стресс. Думаю, ей потом самой было стыдно… Не надо на нее обижаться, ладно.

– Да я не обижаюсь, тут дело в другом. Я, когда вчера от нее ушла, расстроилась, конечно, чуть не разревелась, присела у соседнего дома на лавочке успокоиться. Потом, так же как Вы сейчас вот, подумала, что нервный срыв у нее. Решила, надо подождать немного и еще зайти. Минут десять просто так сидела, потом зеркальце достала – макияж проверить, может тушь потекла. И вдруг вижу я в зеркале, как выходит из подъезда наша Тоня, расфуфыренная вся, в юбочке такой, что нянька Вика, которая Заворотнюк, отдыхает. Мимо меня прошла – не заметила, торопилась куда-то. Не стала я тогда ее дергать, от греха подальше. А потом забеспокоилась – куда это она вечером в таком виде собралась. В общем, переживаю сейчас за нее, пропадет девка… Пристроить бы куда-нибудь ее, а? Ведь школу закончила, куда теперь пойдет? Вы же с отцом ее дружили…