Поговаривают, что Фонд Девочек основала сама бабушка Лисси, которая в самые тяжелые свои времена поклялась, что ни один ее ребенок не будет зависеть от кого бы то ни было и не останется без крыши над головой. С тех пор есть негласное правило – незамужние Лисицины отчисляют в Фонд часть своей зарплаты, а вместо тех, что вышли замуж, ежегодный взнос в Фонд делают их мужья. Если посчитают нужным. Но если Девочка Лисси попала в беду, она всегда может воспользоваться помощью семьи – решила ли она начать самостоятельную жизнь, не сойдясь во мнении с родителями или мужем, нужно ли где-то жить, нужны ли деньги на дорогостоящее лечение кому-то из членов семьи или, вот как в моем случае – требуется организовать поисково-спасательную операцию. Кстати, квартирка, которую до прошлого сентября мы делили с Майклом и в которой теперь я единственный жилец, тоже купили на средства Фонда Девочек. Устав от поисков приличного съемного жилья на Трионе, куда блудные дочери и куда как более трезвомыслящие сыновья семейства Лисициных регулярно сбегали поступать в Летную школу, Старшие Лисси решили проблему кардинально, приобретя двухуровневую квартирку в районе, где проживал средний класс.
Кстати, матушка моя, Анна Мария, тоже из «беглянок». Именно в Летной школе она и познакомилась с моим папой, Артом Крустелем. О подробностях их романа мне известно мало, но именно папенька, узнав о моем намерении выучиться на штурмана, категорически запретил мне даже думать о Летной школе, тем более на Трионе. Я проплакала два дня, но отец был непреклонен, что совсем не вязалось с его обычно отходчивым характером. Вечером третьего дня у меня в комнате оказалась мама с моими трионскими документами, адресом квартиры, принадлежащей Фонду, и той самой парочкой сюрпризов, которые нынче лежат у меня в кармашке на рукаве, – маячком, сделанным моим папой, и платежным sos-чипом Фонда Девочек. Этот чип был разработкой Фонда Девочек и давал доступ к специальному резервному счету – стоило мне хоть раз расплатиться им, как Старшие Лисси получали тревожный сигнал, начинали отслеживать и перемещение чипа, и производимые с его помощью операции, одновременно отправляя спасательную команду. В свое время это изобретение спасло нескольких Лисициных, и я не собиралась пренебрегать возможностью подать о себе весточку. Что же касается маячка…
Говорят, что до моего рождения Арт Крустель был обычным системным инженером, одним из многих, и этот брак вызвал немало вопросов и волну недоумения у тех, кто не имел возможности поближе познакомиться с нашей семьей. А для семьи все было ясно и просто – мама и папа любили друг друга, и этого было достаточно. А потом родилась я, и папенька, в минуту слабости пообещавший маме присутствовать при моем рождении, был потрясен увиденным. Он не только беспрекословно вставал по ночам по первому моему хныку, носил на руках в долгие ночи, когда у меня резались зубки или болел животик, но и с упорством землеройки взялся осваивать новую профессию. С тех пор у семьи Лисициных есть свой мастер, который производит совершенно уникальные защитные, поисковые и прочие почти шпионские приборчики. На папеньку даже пару раз покушались и один раз пытались выкрасть, и после каждого такого раза папа принимался работать с утроенным энтузиазмом и пытался обвесить меня охранками, следилками и разнообразными защитами, как новогоднюю елку. В общем, единственное, на чем клинит моего флегматичного отца, – это безопасность дочерей.
