– Так Стебельков не дурак. Он же сразу меня расколет.
– Чудо в перьях. Так ты же будешь двойником. Думаешь не понимаю, что Стебельков знает зачем я тебя вызвал? Он наверняка тебя накачал, что говорить мне и как говорить. И стучать на себя разрешил. Это же в порядке вещей. Так что придется тебе стучать в оба конца. Я уже сказал, что научу как это делается. Главное – будь лаконичен. Чтобы не завраться, лучше не договорить, что знаешь, чем наплести кучу небылиц о том, Чего, по сути, – толком не знаешь. Нет, Коробейников, я тащусь! Ты так естественно разыгрываешь глубокое раздумье над моим предложением, словно не мечтаешь пойти на службу хоть к дьяволу, лишь бы избавиться от Стебелькова.
– Как хотите, товарищ капитан.
– О, прохиндей! До конца торгуется, похлеще чем чурки на базаре. Ладно! Буду еще откровеннее. Стебельков своим хамским поведением заставил меня обезопасить свою задницу. Я провел разведку боем. У нас среди блатных оружейников достаточно стукачей. Теперь я знаю даже кто покупает у Стебелькова патроны и взрывчатку. Теперь согласен?
– Заметано, товарищ капитан.
– НО ГЛЯДИ. Проговоришься о том, что я знаю о Стебелькове, – несчастный случай с летальным исходом эта братва тебе обеспечит. А ты, я думаю, уже считашь дни до дембеля. И последнее. Честно тебе советую, не предавай меня лично. Тут я не остановлюсь ни перед чем. Сам не пристрелю, сгною в тюряге. Такова жизнь.
До Нового Года капитан Щербицкий для стука не вызвал Коробейникова ни разу. Зато Стебельков оборзел совсем. Он словно задирал особняка своей дурацкой активностью. А ведь они оба ходили по острию бритвы, поскольку были непримиримыми врагами, вынужденными невольно уважать тайны друг друга.
Чтобы облегчить Щербицкому слежку за собой, Стебельков почти каждые выходные в городе устраивал пьянку с участием Коробейникова. И почти каждый раз у новых баб. Благо сачковать Коробейников теперь мог сколько влезет. Теперь это он мог себе позволить.
Стараниями Стебелькова Коробейникову вернули лычку ефрейтора и перевели служить почтарем. В городе Коробейников бывал каждый день. Возил туда обратно почту и посылки. Их было два почтаря. Работенка не пыльная. Это не в наряд ходить. Ничего не стоило на сутки, а то и двое подменить друг друга и гуляй – не хочу. Обмундирование спрятал у девки, надел гражданский лепень, отутютюженные шкары путяные натянул и отвалил хоть в кабак, хоть в кино, хоть на дискотеку.
На этих попойках Александр встречал уйму новых мужиков и девок. Жаль Стебельков запретил знакомиться с телками на дискотеке, чтобы не нарваться на подсадную уточку. А то был бы воще полный люкс.
Появлялись на блядках и кавказцы, но капитан Щербицкий ни разу не поинтересовался контингентом попоек. Да и Стебельков не давал про гулянки дезинформации для капитана.
Коробейникову это казалось странным. Значит, для обоих хозяев это были мелочи. Александр все больше убеждался, что находится между двух совершенно не предсказуемых прохвостов, чьи интересы схлестнулись где-то высоко над их головой. Конечно же, они сами были марионетками? Но ушлыми марионетками. И Щербицкий, и прапорщик Стебельков максимально использовали путаные игры своего начальства в личных целях. Обоим было наплевать на переживания своего подчиненного, на стукача Коробейникова, больше месяца остающегося в полной неизвестности, наедине со своими страхами. Ясное дело, чтобы обрести уверенность в своем будущем после увольнения из армии, избавляться следовало от обоих хозяев. И при том – до дембеля. Но как это сделать? Гибель одного из хозяев немедленно насторожит другого и он начнет действовать на опережение.
