«И я помочь тебе, по-прежнему готов».
«Устрой мне с Пенелопою сегодня встречу,
Да дай в дорогу мне хороших лошадей
И знай, великий царь, едва наступит вечер,
Покину Спарту я, где был немало дней».
Так молвил Одиссей и Тиндарей ответил,
Что брата дочь его придет к царице Леде,
Покров с Еленой ткать, закончит на рассвете,
А кони у него, быстры, как южный ветер.
4
Стемнело лишь едва, и прямо по дороге,
Летела колесница, заглушая шум Эврота.
В ней беглецы, поправ обычай строгий,
Пытались ускользнуть от гнева рода.
Погоня далека, но все ж настигнет скоро,
До моря длинный путь, и им уже не скрыться,
В любви все нелегко и в бегстве нет позора,
Решенье лишь одно – пора остановиться.
И вожжи натянув, несущихся коней,
Рукой остановил послушно Одиссей
И просто ожидал, столь неизбежный суд,
Иль час его настал, иль счастье обретут.
Икарий весь в пыли, во шлеме и с мечом,
Кричал: «Презренный вор, убить тебя бы рад,
И сам готов тут быть твоим же палачом,
Но пощадить тебя просил меня мой брат».
«Я Пенелопы царь, свободы не лишал,
Покинуть отчий дом решила лишь она.
Не от тебя ли я, согласье получал,
Теперь же дочь твоя для всех моя жена.
И ей одной решать, вернуться или стать
На родине моей хозяйкой и женой,
Спроси же, как отец, если желаешь знать
И будешь ли считать побег всему виной».
Сказав так, Одиссей от спутницы своей,
Наглядно отступился, давая всем понять,
Что в выборе любом, он не мешает ей
К отцу вернуться в дом или его принять.
«Неужто прав, обманщик и хитрец
И нас способна ты покинуть столь внезапно?
Ответь мне дочь, ведь я же твой отец,
Дай руку мне, вернемся в дом наш мы обратно».
Так говорил Икарий, подавая руку ей в надежде
Из колесницы Одиссея дочь в свою перевести,
Хотела Пенелопа объяснить отцу все прежде,
Чем в край далекий ее корабль сможет унести.
Но против ласковых и добрых глаз отца
Не устояла и последних слов лишилась,
И, чтобы любопытные, не видели лица,
Присела к мужу и плащом его накрылась.
Икарий был сражен, но все ж собрался духом:
«Ну, что же, дочь моя, твой выбор я ува́жу,
Теперь и я поверил этим странным слухам,
Избранник твой не только красть отважен.
Не понимаю я, чем брат ему обязан,
Однако, думаю заслуги велики,
Теперь через тебя и я с ним связан,
Иди за ним вослед и счастье обреки.
Моя же учесть всех отцов подобна,
В тот миг, когда их дети вырастают,
И оставаться им под крышей неудобно,
И словно птицы из гнезда все улетают».
Едва договорил, как дочь, упав на шею,
В слезах шептала нежные прощальные слова
И удалялась колесница быстро с нею,
Пятном в ночи белела, Икария седая голова.
Еще задолго до описанных событий
Случилось то, что называют роком.
Среди бесчисленных судебных нитей,
Что Мойрами24 прядутся слепым оком
Была одна – ее ткала сестра Лахесис25,
Что жребий всем дает еще с рожденья,
Так вот, если откинуть всякий скепсис,
Одной богине, в качестве виденья,
Предсказано, что сын ее своею славой
Затмит отца, и в том опасна Нереида26
И для богов стала любовь ее отравой
И даже Зевса27 привлекла краса Фетиды28.
Но разве он бы допустил такую слабость?
Конечно нет, ведь помнил, что содеял
С престола сверг отца29, не видел радость,
Он в том, что предсказала Крону Гея30.
Бессмертные своей лишь жаждут славы,
Ведь им не нужен продолжатель рода,
У тех, кто правит небом, странны нравы,
Среди живых – особая порода.
И вот, чтоб миновать судьбы переплетенья,
Совет богов решил отдать ту Нереиду
Царю Пелею в жены с Зевса повеленья,
