На подводных лодках не разрешено держать ни собак, ни кошек, ни птиц. Однако для двух мышей Романеску Билли Бирн сделал исключение. Иногда в замкнутом пространстве матросов одолевала клаустрофобия, вспыхивали беспричинные ссоры. Отъявленные бандиты, из которых и состояла команда, вполне могли поубивать друг друга, тогда капитан урезонивал их простым примером в виде мышиной идиллии.
– Глядите, две безмозглые твари в такой же клетке, как и наша железная трубка, но это им не мешает относиться друг к другу с уважением. А теперь, когда вы утихомирились, я накладываю на вас наказание: приказываю прочитать книгу Рерьярда Киплинга «Маугли».
– Бил, не издевайся, – конючил проштрафившийся забияка. – Давай мы лучше посмотрим видео.
– Тем более, я знаю, что ты хочешь в нас вдолбить, – уже вполне миролюбиво басил второй нарушитель спокойствия.
И они практически хором горланили любимую капитанскую цитату из Киплинга:
– И сказал мудрый змей Каа: «Для успеха в джунглях, о, Маугли, требуются всего две вещи: храброе сердце и учтивая речь!»
Инцидент на этом заканчивался, и на лодке снова воцарялась деловая атмосфера. Разношерстная команда четко выполняла приказы и дисциплинированно ложилась спать в положенное по расписанию время.
Билли и его помощник Шварцхольт вели даже специальный «психический дневник», в который скрупулезно записывались даты нервных срывов. Относительно спокойный период жизни на подлодке равнялся двум неделям, затем следовало ждать потасовки, и она неизменно случалась. Правда, иногда удавалось всплывать под прикрытием коралловых, безлюдных островков, и матросы имели возможность побродить по палубе, верней, по металлическим контейнерам, подышать чистым ночным воздухом, полюбоваться звездным экваториальным небом…
Просоленные океаном и продубленные ледяным ветром люди тогда испытывали что-то вроде нежности к живым чайкам и альбатросам, проносившимся вверху в утренней дымке. Они были готовы даже погладить ладонями хищные акульи морды, вдруг появлявшиеся над лаковой поверхностью волн, чтобы ухватить брошенный кусок мяса. А затем снова звучала, как приговор, грозная команда: «Открыть кингстоны! Задраить люки!», и экипаж суровых мужчин, скрепя сердце, опускался на долгие десять-двенадцать суток в свою тесную трубу и опять оказывался среди постоянно неживого электрического света и стальных стен-переборок, утыканных регенеративными патронами очищения воздуха. Да, житуха у подводников была не из легких…
6. Большая Ордынка. Объект «Черника»
Неслышно отворилась дверь. В начальственный кабинет вошел румяный пухлый человечек в коричневом костюме: губки поджаты, в глазках прыгают веселые бесенята.
Ефим Петрович Руфинов поднял глаза от разбросанных на столе бумаг.
– Разрешите войти?
– Ты уже вошел.
– За спрос не бьют в нос.
Руфинов пожал протянутую руку и покачал пальцем перед вздернутым носом посетителя.
– Тимур, ты допрыгаешься со своими шутками, – вкрадчиво, но строго сказал он.
Соначальник группы «Сова» вручил Руфинову тощую синюю пластиковую папку.
– Вот наши разработки по темам «Экватор» и «Белый китаец».
Руфинов пожевал губами. Он опустился на диван, раскрыл папку: на скрепленных листах ниже грифа «секретно» шел убористый текст на трех языках: русском, английском, испанском.
– Тут черт ногу сломит! – Шеф с подозрительностью глянул на заерзавшего на сидении подчиненного.
