Бальзам Никодимыча
Белая дверь с шумом распахнулась.
– Её высочество герцогиня Беррийская и Йоркширская, – торжественно провозгласил голос. Задрапировавшись в халат, в палату торжественно вошла Лена и надменно протянула Сашке руку для поцелуя.
– Чего шумишь? – шёпотом спросил Сашка. – Священный мёртвый час. Главврач на цыпочках ходит. Ты как попала?
– Через печную трубу. Там вахтёра забыли поставить.
– Да тихо ты… вся больница сбежится.
Сашка лежал уже без бинтов и гипса.
– Экий ты пуганый после травмы стал, – беззаботно сказала она.
И опять тихо скрипнула дверь. В палату на цыпочках вошёл тренер. Вид у него был как у нашкодившего мальчишки. Правая рука Никодимыча была неловко засунута в карман пальто, и пальто оттопыривалось.
– Что с рукой, Никодимыч? – спросил Сашка.
– Это так… – ответил тренер.
– Пахнет чем-то. – Лена понюхала воздух. – Какой-то гадостью пахнет.
– Не пахнет ничем, – быстро сказал Никодимыч. – Саш! Поговорить надо.
– Я мешаю? – спросила Лена.
– Пожалуй, – согласился тренер.
– Зайду вечером. Мне события отягощают душу.
– Вечером не пускают.
– Пустят, – рассмеялась она. – Пока!
Тренер сумрачно посмотрел на Сашку. Потом распахнул пальто и вытащил огромную бутыль. Бутыль была наполовину заполнена тёмной жидкостью. Сашка зажал нос.
– Попахивает немного, – смущённо признался тренер. – Оттого и крался, как вор. Скидывай одеяло. Всё снимай.
– Что это?
– Бальзам. Самодельное средство от переломов. Незаменимая вещь. Раздевайся, говорю. Буду тереть.
И тренер скинул пальто, засучил рукава.
Голый Сашка лежал на животе, вцепившись в прутья кровати. Никодимыч деловито массировал ему ноги и спину, поливая ладони адовым варевом.
– Чем запах сильнее, – приговаривал он, – тем больше толку. Веденякина кто на ноги ставил после Алма-Аты? Я. Этой мазью. А Прошкина, чемпиона Союза?
Выздоровление
Самодельный бальзам Никодимыча оказался действительно волшебным средством. Через пять дней Сашка уже ходил по палате. Через десять его выписали, и безжалостный Никодимыч в первый же вечер вручил ему скакалку и выгнал в парк. В парке было просторно. Лавочки стояли заваленные снегом, и между ними лежали тёмные и глубокие тропинки. Сашка долго, с наслаждением вытаптывал себе площадку. По всему телу выступила испарина, но до чего же это было хорошо – шевелиться. Потом он никак не мог приладиться к скакалке. Разучился. Координация движений разладилась. Потом Сашка всё же нашёл эту координацию, и… как это было здорово. Мягко хлопала скакалка по снегу, и пот заливал лицо…
А вечером он сидел в читальном зале. «Основы геотектоники», «Горообразовательные процессы», «Геоморфология». Толстые тома лежали на Сашкином столе, но сам он углублённо читал совсем другую книгу. Могучая Сашкина спина выделялась среди студентов.
– Сашка! Ведякина «Педагогику» не ты забрал? – спросил шёпотом какой-то студент.
Сашка молча кивнул на взятые им книги, потом показал ту, что читал: «История покорения гималайских вершин».
– А-а, малахольный, – махнул рукой студент. – Всё в великие путешественники готовишься. Кто же Ведякина-то забрал?
Вошла в зал Лена. Посмотрела. Горели настольные зелёные лампы, торчали согнутые спины.
– Квадратно-гнездовая посадка науки, – с уважением вздохнула она. Увидела Сашку. Села рядом. – Ну что, последний великий, всё выучил? – Она похлопала рукой по толстой «Геотектонике».
– Угу, – не отрываясь от книги, сказал Сашка.
