– Как солнышко. Хочешь, повешу на ниточке?
Сашка засмеялся.
– Вы что, с Никодимычем сговорились? Он лыжи несёт, ты яблоко демонстрируешь…
– Это называется психотерапия, Санька, – сказала ему Лена. – Чтобы ты не точил душу печалью, а помнил…
– Что помнил?
– Про радости жизни. Про яблоки. Про меня. Ну и, конечно, про радость борьбы и всяких побед. Это уж Никодимыч твой обеспечивает.
– Слушай, Ленка, зайди в общагу. Там под койкой у меня чемодан. А в чемодане папка. А в папке…
– Дневник Шаваносова, – досказала Лена, – который ты выучил наизусть ещё в детстве. Принести сюда?
– Принеси, пожалуйста. Мне без него не хватает чего-то. Стимула какого-то не хватает. Без него рёбра могут не так срастись. И вообще…
Дневник Николая Шаваносова
Это была та самая тетрадь, которую много лет назад Валька Сонный принёс в пахнувший сеном сарай. Сашка никогда не задумывался над тем, какую роль сыграл или сыграет в его жизни тот прохладный весенний вечер. Свет закатного солнца, падавший сквозь дырки в крыше сарая, запах сена, ощущение лёгкой тревоги, которое всегда бывает весной, и эти записи старомодным почерком, и эти зеленоватые чернила, которые не выцветают. На обложке ещё сохранилось пятнышко, там, где капнуло со свечки. Тогда они спрятали дневник рядом с «Путешествиями по Южной Африке», а на другой день нахлынули события: Валька неожиданно укатил к отцу, полковнику авиации, который продолжал службу в каком-то городе побеждённой Германии.
И дневник Валькиного деда остался в тайнике, в старом сарае. Потерялся в годах и пространстве Сонный Валька. А дневник – вот… На первой странице его шла запись из книги «Чудеса мира (Живописная панорама чудес, созданных природой и трудами рук человеческих)»:
«…Чувство удивления при виде исполинских или странных предметов природы или небесных явлений, без сомнения, своевременно происхождению человеческого рода».
Я считаю эти слова истинными, сколько бы веков ни пронеслось над землёй.
Розовую чайку, без сомнения, можно причислить к самым редким и удивительным созданиям природы. Встречавших её можно перечесть по пальцам. Предчувствие уверяет меня, что моя судьба будет связана с этой птицей.
Документально известно, что в 1818 году в ледяных пустынях Канадского архипелага её видели капитан Росс и матрос по имени Себастьян. Оба они были суровыми полярными моряками, открывателями арктических земель, а не мечтателями возвышенного строя души. Но капитан Росс сообщает об испытанном им сильном нравственном потрясении.
Надо сказать, что легенды о чайке розового цвета с давних времён бытовали среди норвежских и исландских рыбаков, промышляющих треску, среди охотников на китов и тюленей.
Считаю своим долгом отметить, что ни один из счастливцев, видевших розовую чайку, тем не менее не встречал её южнее границы полярных льдов. Таинственная птица либо постоянно обитает в туманных пустынях севера, либо, улетая на юг, неузнаваемо изменяет свою окраску, чтобы, подобно фениксу, снова возродиться на севере.
Через шесть лет после того, как её увидел «просвещённый европеец» капитан Джон Росс, в 1824 году, эту птицу уже могли видеть тысячи людей. Две шкурки птицы доставила в Англию полярная экспедиция под руководством Парри. Судьбе было угодно, чтобы это был тот самый Парри, который участвовал в экспедиции Джона Росса. Более того, птиц увидел и добыл не кто иной, как племянник Росса Джеймс Кларк Росс, впоследствии прославившийся открытием Северного магнитного полюса и исследованиями в Антарктике. Сам капитан Джон Росс, несомненно, повлиявший на выбор племянником жизненной цели, в этой экспедиции не участвовал. Он находился в опале и смог отправиться в полярное плавание только через одиннадцать лет после первой своей экспедиции.
