– Я понимаю твой скепсис. Но мой мир в этом плане шагнул куда дальше вашего, уж поверь.
В ответь я услышал лишь скептичный смешок. Который и был последней каплей, переполнившей чашу моего терпения.
– Ладно, раз уж ты не веришь, давай я тебе кое–что расскажу. На днях тут ради практики перевел со своего языка.
– Давай, – с улыбкой произнесла Лукина. – Хоть время убьем.
– Ну, ну, – я вскочил с земли, встав перед ней. – Михаил Юрьевич Лермонтов!
Я не унижусь пред тобою;
Ни твой привет, ни твой укор
Не властны над моей душою.
Знай: мы чужие с этих пор…
Я вспомнил, как пару лет назад услышал это стихотворение в ютубе. Впечатлило сильно. До такой степени, что пару минут сидел и просто смотрел в экран. Именно тогда и увлекся заучиванием стихов. С тех пор много воды утекло, много стихов было заучено, но это – первое. Его я помнил всегда, возможно именно поэтому я решил перевести его первым. И похоже, на Лукину оно произвело огромное впечатление. Сидит, молчит, затуманенный взгляд вдаль. Ну, думаю, нужное впечатление произведено.
– Это было… иначе, – наконец отмерла Лукина. – На голову выше наших произведений.
– Я же говорил.
– Беру свои слова назад, – улыбнулась женщина. – Это было потрясающе.
Довольная улыбка посетила мое лицо. Люблю, когда хвалят.
– А где девочки?
Улыбка слетела с моего лица, и я принялся активно озираться, в поисках искомых девушек. Лукина встала и последовала моему примеру. После нескольких секунд перешла к более активным действиям:
– Кина! Мика! Вика! – приложив ладони ко рту для усиления звука, выкрикнула она. – Где вы?
– БУ! – взорвался сзади нас на три тонких голоска.
Мы, естественно, подскочили от неожиданности, вызвав бурные положительные эмоции у девочек, как–то подкравшимся нам за спину. Напомню, им по пятнадцать, и они до сего времени получают удовольствие от подобных детских шуточек. Или может я просто такой зануда…
– Девочки! – вспыхнула Лукина, зардев словно свежий помидор. – Не пристало воспитанным дамам так себя вести! Тем более при кавалере!
– Простите нас, – одновременно произнесли они поклонившись, однако в голосе, не было ни капли раскаяния, только озорство.
Лукина вздохнула, и тихо произнесла:
– Бегите.
Девочки услышали, подняли головы и посмотрев на мать прыснули во все стороны. А Валентия… Побежала за ними! При этом громко хохоча в такт своим дочерям, ничуть не страшась упасть и словно бы не замечая длинного и тяжелого платья на себе. Я наблюдал за этим с приоткрытым ртом. И несвойственно широкими для меня глазами.
– М–да… И это воспитанная леди?
Ларион почти пол месяца учил меня этикету, культуре и традициям. И женщины во всем этом представлялись неприступными благородными монахинями, главные развлечения которых вышивание, светские беседы и прогулки по саду. Но, как всегда, в реальности все оказалось гораздо прозаичней.
– Вито! Помоги мне поймать этих негодниц! – вскричала на всю округу Валентия, под звонкий смех девиц.
Я представил себя бегающего по полю вместе с ними. М–да… Пойду–ка я лучше. К тому же как–то и неудобно при взрослой женщине, гоняться за ее дочерями и пытаться поймать их. К тому же, у меня только закончился переходный возраст гормоны играют… Короче, я боюсь, что у меня случиться некая реакция на девушек.
– Воздержусь, – спиной отступаем, спиной. – Я пойду лучше.
– Куда это? – ох и не нравиться, как она на меня посмотрела.
