Не уверена, что и собственная репутация его хоть сколько-то заботит. Пусть этот мужчина прекрасно управляет мячом на поле, в его умении доставлять неприятности нет ничего хорошего.
Так почему же я так удивлена, что он здесь, в доме Джонни? Я ведь и сама решила здесь спрятаться.
С каждой секундой, что мы смотрим друг другу в глаза, его улыбка становится шире, а обаяние только усиливается.
Я слышала о магнетизме и раньше. Даже полагала, что понимаю, как он работает. Однако и не догадывалась, что под ним подразумевается, как он ощущается… До этого момента.
Пока не встретила Раша.
За это я тут же начинаю ненавидеть этого мужчину.
Но нечто большее – гораздо большее, – чем его невероятная фигура, кривая улыбка и неоспоримая харизма, заставляет меня стоять здесь, подбирая слова, хотя обычно мне всегда есть что сказать. Каждая его частичка завораживает каждую частичку меня.
Даже несмотря на то что мне известно, какие слухи о нем ходят.
С тобой точно что-то не так, Лен.
И если подумать, я решила отказаться от мужчин.
– Не льсти себе, – говорю я, покачав головой в попытке разрушить заклятие, которое он наложил на меня. Мой взгляд опускается туда, куда не следует, – ниже, чтобы, помимо всего прочего, рассмотреть татуировки, которые украшают его тело. После этого я снова смотрю Рашу в глаза. – Было жарко. Я полагала, что в доме больше никого нет. Мне захотелось искупаться. Я имею полное право на все вышеперечисленное.
– Какое совпадение. После тренировки у меня болели мышцы. Я решил воспользоваться сауной. Я полагал, что в доме больше никого нет. Забавно вышло.
– Поэтому ты голый.
– Да. Поэтому. – Он, совершенно не смущенный собственной наготой, делает несколько шагов вперед. Да и чего ему стесняться, когда он выглядит как греческий бог в татуировках. Раш наклоняется и почесывает низ живота, привлекая мое внимание к тому месту, где соблазнительный пояс Аполлона ведет к толстому члену, упирающемуся в рельефные мышцы его бедер.
– Не хочешь что-нибудь накинуть? – предлагаю я, указывая на кресло, где, как теперь вижу, лежит полотенце. Я притворяюсь, что представшее передо мной зрелище никак на меня не влияет, но разве такое вообще возможно?
– Чего ради, дорогая? Кажется, ты наслаждаешься видом. Зачем мне лишать тебя удовольствия?
– Серьезно? – спрашиваю я с легким смешком, который никоим образом не подтверждает, что его слова – правда.
На Раша Маккензи определенно приятно смотреть. Он пробуждает мое либидо, при этом даже не пытаясь.
Но я отказываюсь доставлять ему удовольствие и снова любоваться открывшимся передо мной видом… Особенно после последнего его комментария. Так что вместо этого мы прожигаем друг друга взглядом под палящим калифорнийским солнцем.
В выражении его лица сквозит порочная похоть, в то время как в моем – изрядная доля недоверия.
И желания.
Потому что, не стану лгать, мое воображение рисует фантазию о всех тех линиях, которые я хотела бы обвести языком. Начиная от рельефных мышц пресса и ниже…
Когда я зареклась иметь дело с мужчинами, тот, из-за которого стоит нарушить обещание, вошел в мою жизнь… абсолютно голым.
Я не могу с этим справиться.
И после долгого взгляда на восхитительного Раша даже не думаю, что хочу пытаться.
