Трудный путь к Победе - страница 28

Пехотные дивизии, предназначенные для участия в наступлении, подошли к линии фронта буквально за несколько дней до его начала. Во время передвижения войск, осуществлявшегося только по ночам, эмблемы частей и принадлежность техники маскировались. Автомашины передвигались либо совсем без подсветки, либо со светомаскировочными фильтрами. Войска хранили строгое радиомолчание. Перед фронтом 1-й американской армии было развёрнуто большое количество звукопередающих устройств с усилителями, которые каждую ночь передавали шумы и лязганье гусениц двигавшихся танков. Когда же перед самым началом наступления происходила реальная концентрация войск, шумы автомашин и танков не воспринимались американцами всерьёз.

Разведка союзников оказалась не в состоянии своевременно разгадать замыслы немцев и вскрыть сосредоточение войск ударной группировки против фронта 1-й американской армии. В органах американской военной разведки была, по признанию генерала Д. Эйзенхауэра, «ужасная неразбериха, мешавшая, прежде всего, конструктивному планированию». По установившемуся правилу «ты мне, я тебе», на всех уровнях войсковой разведки царило ярко выраженное стремление прежде всего умело преподнести собственные успехи и даже преувеличить их. Информация, подаваемая снизу, без всякой проверки охотно подхватывалась наверху, а в докладах высокому начальству и политическому руководству сведения эти проходили уже как достоверные. Аналитические выкладки и информационные обзоры, направляемые вышестоящими инстанциями в войсковые штабы, были заполнены совершенно бесполезной информацией, вроде обзоров стратегической обстановки на советско-германском фронте или рассуждений о психологии жителей Рейнской области. Штабной офицер майор Филипсборн не без иронии отмечал: «Нам было абсолютно точно известно, где в ближайших городах находились мосты, переправы и бордели, но о позициях, скажем, противотанковой артиллерии противника почти ничего известно не было».

По словам генерала Зиберта, американцы всегда придавали слишком большое значение техническим средствам разведки и «уделяли чрезвычайно мало внимания действиям патрулей и передовых отрядов подвижных частей и подразделений». У союзников было мало самолётов и экипажей, способных летать ночью и при плохой погоде, а зависимость командования от данных авиаразведки была чрезвычайно высока. Столь же велика была зависимость от данных службы радиоперехвата: стоило немцам ввести режим радиомолчания, как союзники теряли более половины информации. Визуальное наблюдение на передовой было малоэффективным, поскольку наблюдатели не имели специальной подготовки. Также в связи с принятием немецкой стороной системы мер по повышению секретности и безопасности произошло заметное снижение числа донесений зафронтовой агентуры.

Обстановка и намерения противника оценивались неправильно. Начальник разведки одной из американских дивизий полковник Шоуальтер после войны отмечал в своих мемуарах: «С немецкой стороны наблюдалось усиление активности разведывательных групп и поисковых отрядов. На передовую позицию стали выдвигаться наиболее боеспособные войсковые части, заготовлены переправочные средства для форсирования рек. К линии фронта подтянуты сосредоточенные в тыловых районах дивизии. И это на участке фронта, где ещё совсем недавно было тихо и спокойно.

Несмотря на эти явные признаки подготовки к наступлению, благодушие офицеров американской разведки нисколько не изменилось…» Информация о появлении на Арденнском фронте новых немецких дивизий и о том, что танковые дивизии противника в состоянии сконцентрироваться на исходных рубежах атаки в течение максимум шести часов, была в штабе генерала Эйзенхауэра проигнорирована. Противник виделся англо-американскому командованию в таком зеркале, которое отражало его собственный образ мышления. Как простодушно признал уже после войны на военно-практической конференции во Франкфурте-на-Майне начальник разведки Объединённого командования Экспедиционных союзных сил в Европе генерал Г. Балл (Пинки), «мы думали, что наше мнение совпадает с мнением немецкого Генерального штаба, а именно – не в их, мол, интересах предпринимать подобную затею. Немцы располагались на зимних квартирах и находились в гораздо лучших условиях, нежели наши войска. Для них было бы целесообразнее затянуть войну. Тогда они могли бы надеяться на более благоприятный исход…» Когда начальник разведки 1-й американской армии полковник Диксон доложил командованию перед самым наступлением немцев о возможности подобного оборота событий, то ошибся в определении направления главного удара (севернее Аахена) и сроков (при начале форсирования союзниками Рура). Диксон также не смог правильно оценить силу предстоявшего удара немцев, поскольку мнения начальников войсковой разведки полков и дивизий были им пропущены мимо ушей. Информация Диксона подтверждала вывод, к которому ещё в ноябре 1944 г. пришли Эйзенхауэр и Брэдли: «Арденнский участок лишён стратегических объектов, а наступать зимой по труднопроходимой местности является делом чрезвычайно сложным». На этот участок фронта американское командование направляло вновь прибывающие дивизии, не имеющие боевого опыта, а также выводило потрёпанные в предшествующих боях дивизии на отдых и пополнение.