Труды по логике (диалектике) - страница 12

Кроме того, если правильно определить, о чем идет речь, все другие обстоятельства, какие бы они ни были, остаются в стороне, и только то, к чему это относится, всегда будет называться; например, если слуга называется господином, исключая все, что связано с господином, как его двуногость, способность к знанию или то, что он человек, то остается только сам господин, и всегда будет говорить о слуге; ведь слуга господина называется слугой. Если же это не будет правильно определено, исключая все прочие обстоятельства и оставляя только то, к чему это относится, это не будет называться; например, слуга человека и крыло птицы назначаются, и исключается из того, что человек является господином; ведь тогда слуга уже не называется человеком (поскольку, когда господин отсутствует, слуга тоже отсутствует); аналогично и с птицей – исключается возможность быть крылом; ведь тогда уже не будет крыла к чему-либо (так как, когда не будет крыла, оно не будет принадлежать никому). Поэтому важно правильно назначить то, о чем идет речь; если имя установлено, это будет легко; если же нет, возможно, придется придумать имя. Если все это будет так определено, становится очевидным, что все относительные термины используются в обратном значении.

Тем не менее, кажется, что природа существует одновременно для чего-то. В других случаях это действительно так; например, одновременно существуют двойное и половина, и когда есть половина, то есть и двойное, и когда есть слуга, то он становится господином; аналогично и с другими примерами. Однако эти понятия взаимно исключают друг друга: если нет двойного, то и половины не существует, и если половины нет, то и двойного тоже нет; аналогично и в других подобных случаях. Однако не во всех относительных случаях кажется, что они существуют одновременно по своей природе; ведь знание будет казаться существующим раньше; потому что в большинстве существующих вещей мы уже получаем знания; в немногих или ни в каких случаях кто-то заметит, что знание возникло одновременно с познаваемым. Более того, если познаваемое устранено, то одновременно исчезает и знание, однако знание не устраняет одновременно познаваемое; ведь если познаваемого нет, то и знания нет, но если знания нет, ничто не мешает существованию познаваемого; например, если квадратура круга является познаваемым, то знания о ней еще нет, но само понятие познаваемо. Более того, если животное устранено, то знаний нет, однако познаваемых может быть очень много. Аналогично обстоят дела и с теми вещами, которые воспринимаются; ведь воспринимаемое кажется существующим прежде ощущения; устранение воспринимаемого одновременно устраняет ощущение, однако ощущение не устраняет одновременно воспринимаемое. Сенсоры действительно существуют вокруг тела и внутри него; следовательно, когда исчезает то, что мы можем воспринять, уходит и само тело (ведь воспринимаемое и есть тело). Если же тело не исчезает, то сенсор остается; поэтому одновременно исчезает и воспринимаемое, и сенсор. Однако сенсор не является воспринимаемым; когда животное исчезает, сенсор также пропадает, а воспринимаемое, такое как тело, горячее, сладкое, горькое и все другие воспринимаемые вещи, остаются. Более того, сенсор появляется одновременно с тем, что мы воспринимаем (ведь одновременно возникают и животное, и сенсор), тогда как воспринимаемое предшествует сенсору (огонь, вода и другие подобные вещи, из которых состоит само животное, существуют до появления животного или сенсора); поэтому прежде чем сенсор сможет увидеть воспринимаемое. Тем не менее, есть сомнение, может ли какая-либо субстанция относиться к чему-либо, как это кажется, или это действительно происходит в соответствии с некоторыми вторичными субстанциями. В первых субстанциях это действительно так; ни целые, ни части не относятся к чему-либо; например, человек не называется «каким-то человеком», и бык не называется «каким-то быком». Точно так же и с частями; какая-то рука не называется «какой-то рукой», а просто «рукой»; и какая-то голова не называется «какой-то головой», а просто «головой». Аналогично и во вторичных субстанциях, и это действительно так в большинстве случаев; так что человек не называется «человеком», ни бык «быком», ни дерево «деревом», но называется «собственностью». И в этом, безусловно, видно, что это не имеет отношения к чему-либо; в некоторых вторичных сущностях, однако, существует определённая неясность. Например, голова одного человека называется головой, а рука – рукой, и каждое из таких выражений; поэтому эти вещи могут показаться связанными с чем-то. Если, таким образом, достаточно точно определена их связь с чем-то, то разрешить вопрос будет либо очень сложно, либо невозможно, так как ни одна из сущностей, относящихся к чему-либо, не называется таковой. Если же определение не достаточно чёткое, но всё же имеет отношение к чему-либо, то это само по себе может иметь какую-то связь с чем-то, и, возможно, будет высказано что-то противоположное. Тем не менее, предыдущее определение охватывает все относительные понятия, но не так, чтобы они сами по себе были связаны с чем-то другим. Из этого становится очевидно, что если кто-то точно знает что-то из того, что имеет отношение к чему-либо, то он также сможет точно узнать и то, к чему это относится. Это становится ясным даже из самого факта; потому что если кто-то понимает, что это относится к чему-либо, то относительное есть бытие, имеющее связь с чем-то, и он знает, к чему это относится; если же он совершенно не знает, к чему это относится, он не сможет узнать, что это имеет отношение к чему-либо.