Скучать нам и вправду не пришлось. Хозяева, к которым мы приехали погостить, в первый же день нашли нам занятия, предложив Владу строить с хозяином сарай, а мне, как младшему, – полоть бурьян. Так как я впервые взялся за подобное дело, то, должно быть, повыдёргивал много полезных растений – до сих пор не знаю, что это было. По крайней мере, когда через два часа на мою работу пришла посмотреть хозяйка, то сильно изменилась в лице и приказала сажать обратно. Я поработал еще час, причем спина моя болела с непривычки и горела огнем под палящим солнцем. На этот раз с проверкой пришел хозяин и сказал на исковерканном украинском, который я понимал плохо, фразу следующего содержания:
– Гей, хлопче! Чи ти зовсім здурів, чи що? Я ще не бачив такого дурня, який би садив бур’яни… Та ще й корінням вверх!
– О, так це коріння? – мое знание украинского (да и природоведения) на то время оставляло желать лучшего.
– Ага, коріння! А за таку роботу залишишся без обіду. І щоб до вечора посадив бідні рослинки!..[6]
В общем, по определению Влада, мамины знакомые оказались настоящими извергами, недобитыми фашистами и эксплуататорами несовершеннолетних. Я же помню только ощущение огромной усталости и невероятно красивую картину заката, когда тени удлиняются по сантиметру, и быстрая Тиса как будто замедляет чуть-чуть свой темп.
Но не был бы Влад моим братом, если бы находился в состоянии злости долго. Ничего изменить он не мог, так что не имело смысла бессильно махать кулаками. В первый же вечер он отправился «на охоту» в место, которое назвал «пансионатскими танцульками».
Уже сейчас, на несколько лет перегнав четырнадцатилетнего Влада того времени, я все еще не перестаю удивляться его неуемной тяге к противоположному полу. Как-то в разговоре по душам он заявил мне, чтобы я не слушал парней, а больше присматривался к девочкам. «Только в них, – говорил брат, – ты найдешь и друга, и советчицу, и любовницу. Только в их поступках иногда проскальзывает настоящая мудрость». И с чего он это взял? Загадка природы!
Наутро я увидел на лице брата фонарь внушительных размеров. На мои расспросы он хмуро ответил, что это результат разборок за территорию, что мне совершенно не понравилось. Действительно, неприятности только начинались. Лишь на третий день нам удалось выбраться на речку. Влад был вынужден скрывать лицо за темными очками, что, однако, придавало ему сходство с Терминатором. Этому способствовала также ширина плеч. Думаю, что брат и сам это прекрасно понимал, так как настроение его заметно улучшилось.
Справедливости ради, мне следует уточнить кое-что, чтобы внести ясность. В своей истории я часто говорю: «Влад был расстроен» или «Настроение брата улучшилось». Из моих слов может создаться впечатление, что характером он напоминает нервную барышню. Но это далеко не так. Дело в том, что окружающим заметно проявление эмоций Влада лишь тогда, когда он в ярости. В остальных состояниях он спокоен, как удав. Смену его настроений я ощущаю интуитивно, можно сказать, по блеску очков. Так вот, приподнятое расположение духа Влада передалось и мне. И мы забыли все подробности нашей сельской жизни, а замечали только яркий диск солнца, раскаленное шоссе под стоптанными кроссовками и холодную реку, призывно шумевшую где-то внизу – там, куда нам только предстояло спуститься.
Я настолько был занят радужными мыслями и созерцанием природы, что не заметил компанию парней, столкнувшись с ними нос к носу.
