Трущобы во дворце - страница 11

«Пустозвон похотливый!» – ругалась девушка про себя.

Однако через день Саша снова заглянула в кондитерскую, нисколько не надеясь на успех, но, желая еще раз покушать вкусненького.

– Ну что? – спросила она на всякий случай.

– К сожаленью… – парень развел руками.

– Я так и знала! – прошипела Саша со злостью.

– Что делать? Теплые места – дефицит. Тем более, без рекомендаций и прочего… сама понимаешь…

– Еще бы! – злилась она.

«Ты, небось, и не искал!» – ей хотелось испепелить взглядом этого паренька. От обиды даже аппетит пропал. Саша ушла, так ничего и не купив.

Дома она застала очень неприятную для себя картину. Едва войдя, ее глаза увидели Надю, облаченную в подвенечное платье. Мать крутилась вокруг нее что-то поправляя, подшивая, не спрашивая ни о чем дочь, которая стояла на табурете безжизненная, как статуя, изогнув руки и вытянувшись словно шест.

– А откуда деньги на платье? – поинтересовалась Саша.

– Денег нет. Зато была материя. Я давно ее берегла. Как раз на свадьбу одной из вас. Потом и ты наденешь это платье. Вот, подрастешь, отец и тебя сосватает, – Наталья чуть погрустнела, но продолжала шить, боясь не поспеть к сроку.

– Я это уже давно поняла, – сказала Саша, наполняясь злостью. – Было бы глупо рассчитывать на другую долю. Естественно, я повторю участь матери и старшей сестры.

Андрей, оказавшийся в комнате, вышел, сжимая в руках какие-то бумаги.

– Естественно, – сказал он громовым голосом. – В этот раз ты полностью права. Но у тебя еще есть времечко впереди. Для многих дел. Например, для мытья курятника. Так что можешь приступать прямо сейчас. Заслужи свой ужин. Что-то ты в последнее время стала лытать от работы. Гуляешь многовато. Не нравится мне это. Видишь, матери и сестре сейчас дел прибавилось, так что прекращай свои вольности. Будешь с этого дня попроворнее. И с работы сразу домой!

Саша ощущала себя в эту минуту пороховой бочкой, которая вот-вот взорвется. Она стояла напротив своего отца, этого грубого, неопрятного мужика, недалекого во всех отношениях, глаза ее сверкали молниями, лицо налилось яркой краской, а кулачки сжались, и ногти больно вонзились в ладони.

Андрей почти пинком выгнал ее за дверь, настаивая на том, чтобы она немедленно шла мыть курятник. Сам кликнул Михаила, и оба собрались куда-то идти. Наталья разогрела для них ужин, уговаривая поесть перед дорогой.

– Ведь вдруг надолго? Голодные будете.

– Ладно! – согласились мужики и сев за стол, принялись громко стучать ложками об тарелки.

– Черти, будьте вы оба прокляты! – шипела себе под нос Саша, драя курятник и стараясь дышать через раз. Вонь стояла серьезная. Из-за своих прогулок девушка уже не один день откладывала на потом это занятие.

Ей вдруг стало еще обиднее, когда она подумала, что с такой великолепной внешностью, как у нее, мыть курятник, да и вообще, заниматься черной работой – это верх несправедливости со стороны судьбы и верх глупости с ее собственной. В голове опять зазвучали слова барона Фердинанда и свой, недавно родившийся девиз вновь слетел с Сашиных уст:

– Любой ценой!

Из кухни доносились голоса отца и брата, вперемешку с неприятным чавканьем. Саша поморщилась уже не только от вони.

– Сгинули бы вы! – не переставала она злиться. – Упекли бы вас, что ли, за что-нибудь. Хоть бы на вас случилась облава. Погорели бы со своим собранием!

Вдруг Сашу осенило. Вот именно! Собрание. Мужики действительно могут спалиться. Стоит только кому-то донести в полицию, что в таком-то месте бунтари организовали сходку и все, здравствуй тюремная жизнь! А Молотовы – люди известные своей «неблагонадежностью», Андрей вообще уже отбывал один срок, тем более, едва ли им сделают какую-нибудь маломальскую поблажку, если поймают на месте преступления.