Но вдруг из входной двери комиссариата прямо-таки вырвалась группа полисменов во главе с начальником. Саша обрадовалась. Вот он, этот усатый, седой мужичок с черными мышиными глазками, так жаждущий переполнить тюрьмы бунтарями.
– Ну, возрадуйся! – шептала Саша себе под нос, уже почти ликуя. – Только не опоздай, не опоздай!
Отряд полисменов бегом направился в Проточный переулок, а Ярофеев, поймав кеб, устремился им вдогонку. Саша, перебегая от дерева к дереву, поспешила домой, предоставив дальнейшим событиям развиваться уже без нее.
– Что так долго? – спросила Наталья, зайдя в курятник, где Саша возилась уже третий час.
– Все. Уже закончила. Вы поужинали?
– Нет еще. Надя только сняла платье. Сейчас сядем. Поторопись.
Женщины и дети расположились за столом. Саше подумалось, как хорошо все-таки без мужиков. Спокойно. Свободно. Чувствуешь себя человеком, а не рабыней. Вот бы так теперь всегда. Только самой все решать относительно своей жизни, не подчиняясь глупому деспотизму.
Она ела с особым наслаждением, хотя еда и не была вкусной. Мысли ее надолго опережали текущие события, любопытство не давало покоя. Интересно, как сейчас у Боташовых? Ведь, если арестуют всех, то никакой свадьбы не будет. Получится, что и Надя останется в выигрыше, никуда из дома не уйдет, и Саше не надо будет нагружать себя лишними делами. Можно будет гулять, а главное, завтра же уволиться с завода. Деньги у нее есть, на конфеты ушло совсем немного и если жить экономно, то их хватит не на один месяц.
Наталья начала поглядывать на часы. Ее лицо становилось тревожным. Саша наблюдала за матерью. Действительно, стрелки уже приближались к десяти, а мужиков все не было. Обычно они возвращались с собраний в девять или половине десятого. Саша тайно ликовала и сдерживала всеми силами улыбку, готовую, словно яркий свет, прорваться в эту мрачную кухоньку.
Неужели, сработало? По идее – должно. Предполагать, что может быть иначе – просто не логично.
– Что-то их долго нет, – протянула Надя, перенимая беспокойство матери.
– Где папа? – захныкал Дима, потеряв аппетит.
Маленький Николай давно посапывал в своей кроватке, но тут вдруг проснулся и заплакал.
«Интересно, сколько им могут дать?» – рассчитывала Саша, не обращая внимания на остальных.
Часы тикали и тикали. Детей отправили спать, а женщины, сев у порога, стали прислушиваться к малейшему звуку.
«Их точно взяли» – радовалась Саша, когда часы пробили одиннадцать. – «Вот только, не отпустили бы».
– Девочки, идите спать, – произнесла, наконец, Наталья дрожащим голосом. – Вам завтра на работу. Я сама их дождусь.
Надя принялась плакать, за ней разрыдалась и мать. Они прижались друг к другу. Саша не считала нужным их утешать, но осталась сидеть рядом. От предвкушения победы у нее пропало желание спать.
Половина двенадцатого. Полночь. Час ночи, два. Наталья находилась в полусознательном состоянии. Надя прикладывала ей на грудь мокрое полотенце и поила валерьянкой, хотя сама чувствовала себя не лучше. Саша также изображала беспокойство, металась по кухне и, заламывая руки, причитала:
– Господи, что случилось, что случилось?!
Она глядела на мать и сестру, не понимая, какой резон им убиваться. Ведь теперь все должно наладиться. Или они и впрямь любят Андрея и Михаила, несмотря на их деспотизм и грубость? Как такое может быть? От этой мысли у Саши только прибавилось презрения к Наталье и Наде.
