— Няня есть, — пожала плечами Юнона.
Мама покачала головой.
— Все равно не понимаю, как можно было бросить такого кроху?
— Ты про маму Миши?
— Нет, я про маму его сына. А кстати...
И тут глаза Натальи загорелись и Юна почувствовала неладное.
— Слушай. Так вы могли бы замечательно дополнять друг друга! Он -отец одиночка. Ты - мать.
— Ма-а-ам!
— Все-все, молчу. Но ты все-таки подумай.
— Ма!
***
Миша понравился всей семье и даже бабуля, выпив полбутылки коньяка, пожелала счастья молодым и громко крикнула «Горько».
— Ба!
— Тсс, козявка! Нормальный мужик. Не пойму, что тебе опять не нравится. — И уже обращаясь к Михаилу продолжила как ни в чем не бывало, — Она у нас просто разборчивая слишком. Будто ей семнадцать, ну вы понимаете... До прошлого своего козла лет пять ни с кем не встречалась. Стыдобища!
Юнона закатила глаза и головой покачала, но ругаться не стала, даже с места не вскочила. Первой засмеялась в напряжённой обстановке, когда все уже ждали скандала. Папа даже бренчать перестал, а мама так и застыла с бокалом возле рта. Даже Коля, кажется, завис в сальто над диваном. И только Аркадий спокойно наворачивал оливье, глядя мутным взглядом в телевизор на метания Ивана Васильевича в подъездных интерьерах советского прошлого.
— А еще она у нас...
Юна незаметно показал бабушке кулак, и та, наконец, замолчала. Правда в конце все-таки добавила:
— А вообще она у нас хорошая очень. Добрая главное.
И показала Юне язык.
— Вот такая странная семейка. А я предупреждала... — пожала плечами Синицына и увела гостя из-за стола, пока бабуля еще чего не брякнула.
— Хорошая, — возразил Миша, — Здорово, когда такая большая семья в сборе. У меня вот кроме сына теперь никого нет.
Юне не хотелось развивать эту грустную тему, и она не нашла ничего лучше, чем предложить:
— Хочешь покажу тебе свою комнату?
— Звучит интригующе, — Миша подмигнул, но охотно отправился следом.
Папа напрягся и слишком сильно рубанул по струнам. Да так, что из пальца пошла кровь.
— Ты не дури. Чего напрягся-то? — пожурила его бабуля, — Девка-то у нас порядочная. И не мешай своими капризами молодым. Дай личную жизнь ребенку наладить.
Наталья кивнула, Коля побежал подглядывать, а Аркадий подмел хлебушком остатки салата.
Юна провела Михаила в свою спальню и в нерешительности застыла посреди комнаты.
— Ну... что делать будем? — спросила и покраснела от двусмысленности ситуации.
— Мм...посидим? — мужчина огляделся, но, как назло, в комнате кроме кровати и сидеть-то особенно негде было.
— А вот, у меня тут пуфик, — Юна быстро выкатила из-под стола розовый пушистый пуф и еще больше покраснела.
— Забавно все, не находишь? — спросил Михаил, когда они немного посидели.
— Ну да. Глупо как-то...
— Я не сказал глупо. Я сказал забавно.
Юнона не знала куда себя девать. И зачем только она предложила ему зайти в гости? Ну кто же знал, что он и впрямь зайдет?
Вдруг Михаил поднялся с пуфика и в два шага приблизился к Юноне. Заглянул в ее бездонные глаза и промолвил:
— Ты знаешь, я хотел сказать, что...
— Что? — она так резко подняла голову, что ударилась лбом о его острый и твёрдый подбородок.
— Что как только тебя увидел, то понял, что...
Он не успел договорить, что понял, когда Юнону стошнило на его такой замечательный костюм, как дверь внезапно с громким стуком отворилась и в спальню ворвался взъерошенный отец.
— У нас там торт, а вы тут не пойми, чем занимаетесь. Айда в гостиную!
