Небоскрёбами, огромными, светящимися рекламой, экранами жителя большого города уже не удивишь. Однако большая часть людей в фургоне прилипли к окнам, слово видят городскую суету впервые.
Шон что-то оживленно рассказывал Рею, периодически, тыкая пальцем в окно. Тот лишь следил уставшим взглядом за тем, куда показывает ему друг, изредка вставляя фразы в перерывы между потоком слов собеседника. Но Хендриксу было вполне достаточно и этого, его главной задачей в такие моменты было просто выплеснуть свои эмоции наружу. Если бы не факт, что говорить с самим собой считается признаком психического расстройства, он бы неплохо проводил время в обществе самого себя.
Ребекка, несмотря на все еще подавленное состояние, тоже не упустила шанс оценить архитектурные достояния почти незнакомого города, где она была исключительно по работе и не успела вдоволь насладиться им.
Её всю жизнь манила атмосфера Чикаго – города с темным прошлым, когда улицы плясали под дудку великих мафиози, где каждый переулок сжимался от страха, стоило выстрелу потревожить мертвую тишину кварталов. Из-за своего пристрастия к криминалу она и пошла работать в полицию. Сейчас, находясь здесь, хоть и, далеко, не по самым положительным причинам, глубоко в душе она была рада. Все, что так манило, находится, буквально, на расстоянии вытянутой руки. Ребекка прикоснулась к прохладному стеклу окна пальцами. Хотелось скорее выйти из этого тесного транспорта и окунуться с головой в мир чужих красок.
– Нравится? – Джеффу пришлось пересесть на единственное свободное место, составив не особо желательную компанию Ребекке, так как Лоренс, принял положение лежа, занимая своим телом оба сидения, наотрез отказываясь двигаться.
– Будто тебе есть дело, – грубость сама вырвалась наружу, не давая шанса начать разговор на более дружелюбной ноте. Однако, Ребекка, в свою очередь, тоже не питала теплых чувств к этому человеку, поэтому совесть осталась спокойна.
– Антипатия взаимная, я рад. Но не советую тебе усложнять себе жизнь, Флеминг. Совсем скоро я буду дышать через стенку от твоей спальни и тебе, увы, придется смириться с этим, – тон его голоса был на зависть спокойным, каждое слово было наполнено невероятной терпимостью и смирением со всем, что происходит. Ребекка понимала, что это неизбежно, однако свой мерзкий характер под замок сажать не собиралась. Спустя пару секунд она все же ответила, обернувшись в сторону Дойла.
– Данная ситуация так же не обязует меня хорошо относиться к тебе, не так ли?
– Я тебя раздражаю? – Джеффри перевел взгляд с городского пейзажа на Ребекку, пристально посмотрев в суженные зрачки карих глаз. Он бы ни за что не пошел на контакт с ней, но прекрасно понимал, что действовать сообща и одновременно быть врагами не выйдет. Здравый смысл брал верх.
– Раздражение? Ты считаешь себя достойным такого внимания с моей стороны? – словно противореча своим же словам Ребекка, и правда, ощутила, как с каждой секундой этот разговор начинает давить на её нервную систему. В ответ Дойл лишь усмехнулся.
– А не слишком ли много величия, для такой маленькой принцессы, а, Флеминг? – вызов в глазах напротив чуть было не разжег огонь ярости внутри девушки, но она вовремя отдернула себя, не поддаваясь на провокации.
– А не слишком ли широко ты открываешь свой поганый рот, Дойл? – Фургон остановился. Ребекка поднялась со своего места, с напущенной безразличностью пытаясь пробраться к выходу через коленный барьер несостоявшегося собеседника. Не упуская случая, Джефф ухватил Ребекку за край кофты и потянул на себя, и она, потеряв равновесие, начала падать вперед, вовремя затормозив руками об изголовье кресла.
