– Чему удивляться, дитя, ты неописуемо хороша в своем обыкновении!
Платье лазурного цвета действительно красило ее. Оно было струящимся и пышным, оборки из кружева украшали его подол, словно снежные облака разнеслись по небу воздушной пеной. Тонкая шея была открыта, и на ней красовалось массивное украшение с камнями синего и белого цвета. Руки укрывали белые длинные перчатки, а прическу дополнял цветок ириса, приколотый сбоку. Ее сестра была также мила. Платье цвета персика подчеркивало ее невинность и простоту, оно струилось, когда она двигалась, и переливалось перламутровым блеском. Накидка из тончайшего тюля укрывала ее руки. В волосах сияли камни белого и розового цвета, рассыпанные по всей голове, подобно цветкам клевера на поляне.
Как только все уселись в экипаж, карета направилась в эпицентр веселья – особняк Рэдмонда Торндайка, где празднество уже расцветало сочным бутоном.
Наплыв гостей был огромен. Экипажи съезжались один за другим к сияющему имению. Из них выпархивали дамы в шикарных одеяниях, юные леди, ничуть не уступающие старшему поколению, джентльмены в своих парадных фраках. Казалось, это событие стало чуть ли не главным в году. Поместье купалось в свете и блеске. Оживлено шумели фонтаны на террасе, а гул, исходящий из залы, заглушали звуки музыки и открывающихся бутылок шампанского.
Коляска Стенсфордов прибыла секунда в секунду, но торжество уже постепенно разгоралось, как и бывает в таких случаях. Миссис Стенсфорд с необузданным нетерпением вылетела из кареты, и, поторапливая остальных, нырнула в переднюю. Остальные последовали за ней не спеша, восторженно разглядывая передний двор и открывающийся перед ними дворец.
– Ах, какая роскошь! Вы только взгляните! – воскликнула Роксана.
– Как же удалось за полтора дня сделать так много, ведь поместье не маленькое… – поддалась восхищению Розалин.
Все гости, включая наших героев, ринулись в залу, где перед началом бала принято было осматриваться и угощаться предложенными яствами.
Передняя впечатлила Эви своей изысканностью и стариной. Высокие потолки, картины во всю длину стен, мягкие дорожки, обрамленные золотой бахромой – все было словно позаимствовано у Букингемского дворца. Она плыла, словно зачарованная, по этому невероятному дому, полному антиквариата и дорогой мебели. Всюду были цветы – белые каллы. Такая безупречность во всех деталях не могла ни удивлять приятнейшим образом. Эвелин не раз была на подобных балах, но такой атмосферы праздника она прежде не ощущала. Не замечая того, как она идет, Эвелин вместе со своими спутниками прибыла в залу и подметила, что все гости с обожанием и нескрываемым восторгом рассматривают эту комнату.
– Вы только посмотрите! Он каждый раз оформляет залу по-особенному. Как жаль, что мистер Торндайк радует нас балами не так часто, как того хотелось бы, – голосила какая-то невысокая дама в черном одеянии.
Серебряные люстры освещали просторную центральную залу. Музыканты уже заняли свои места на подмостках, приготовившись к первой партии. Площадка для танцев постепенно заполнялась, так как раздался первый гудок трубы. Остальные гости беседовали в двух соседних комнатах, где были расставлены столы с напитками и легкими закусками.
– Поистине роскошно, – заключила Оливия. Она говорила с Эви и Роуз, так как ее супруг вместе со своей матушкой отделились от них и направились к столу, чтобы поздороваться с очередными знакомыми. Оливия через несколько минут присоединилась к ним.
