В квартире моей спасительницы, в ванной комнате, я попыталась смыть кровь с лица, но меня так качало, что это плохо удавалось. Случайно глянула в зеркало. Ужаснулась бы, но сил на это не было. Наверное, тот человек ударил меня «печаткой» – под левым глазом были ранки! Хорошо, что глаз целый! На лбу и на подбородке – следы от ударов ботинками.
Мало что соображая, я села на пол в ванной комнате, стараясь ничего не испачкать кровью. А моя спасительница уже набирала номер «скорой».
Приехавшая бригада забрала меня в больницу. Оказали помощь, сделали рентгеновские снимки. Сотрясения мозга не было, нос не сломан.
Когда мужчина-врач сказал мне об этом, я в ответ начала с жаром ему объяснять:
– Как мне повезло! Вы представляете?! Тот человек, который меня избивал, мне даже ничего не сломал! Какая я везучая!
Врач с неподдельным изумлением уставился на меня:
– Вы себя в зеркало-то видели?! Вам же теперь недели три никуда выйти нельзя будет. Вас даже черные очки не спасут. Хотя это весьма экстравагантно – ходить зимой в темных очках.
Милый, добрый, умный доктор! Вы же ничего не знаете про завещание. Вы не видели глаза того мужчины, в которых я успела за миг прочесть так напугавшее меня слово «смерть».
На другое утро к нам домой пришел следователь. «Скорая помощь» всегда сообщает милиции о подобных происшествиях. Родители, конечно, были в ужасе от того, что случилось. От моего вида, конечно, тоже. А я? Я чувствовала себя счастливой! Достала из тумбочки завещание и порвала его на мелкие кусочки.
Мне еще долго снились глаза того мужчины. Лица его я не вспомню, но глаза! Они будто горели огнем преисподней. И, обжигаясь, я вскрикивала ночью от страха и боли. Потом, окончательно проснувшись, шептала: «Это сон, всего лишь сон!»
Но завещание, смертный приговор и Рука Всевышнего, отведшая беду, – все это было. Не забыть, не зачеркнуть!
С тех пор я никогда не ношу с собой нож. И меня не посещает идея написать завещание.
* * *
…Мое второе замужество было осознанным шагом, если, конечно, браки по любви бывают осознанными. В пору расцвета чувств мы, скорее всего, видим то, что хотим видеть. И наш избранник тоже дорисовывает нас, сообразно своему идеалу. Реальными, настоящими мы раскрываемся друг другу значительно позже.
Моего второго мужа звали Вадим, и мы прекрасно находили общий язык. Я искренне могла сказать себе: да, я люблю этого человека.
Когда узнала, что жду ребенка, была очень счастлива.
Мне нравилось, что Вадик не стеснялся меня, даже когда моя беременность стала очень и очень заметна. Мы везде ходили вместе, гуляли, шутили, смеялись.
Родилась желанная дочка, назвали ее Светочкой! Отчасти потому, что ребенок всегда приносит свет, к тому же имя очень легкое, радостное!
В 90-м псалме сказано:
«Свет и ограждение – истина Его». А у меня есть и Свет, и дочь Светлана – живительный источник.
Лет пять все шло отлично. Вадик много времени проводил с дочерью, возился с ней, ходил гулять, разговаривал, учил ее читать.
Потом школьный друг моего мужа устроил его на работу в свою фирму. У нас стало намного лучше с финансами. Теперь мы могли покупать не только вещи, но и бытовую технику. За новеньким телевизором в квартире появился компьютер. А дальше планировалась машина.
Но мой любимый супруг стал все чаще приходить домой нетрезвым! То они с партнерами встречались, то договор подписали, то соглашение обговаривали. Ах, как банально!
