Попробовал повернуть голову, и шея напряглась, словно испытала многократную перегрузку.
То тут, то там, под лопухастыми кустами, которые почему-то, не потеряли свой цвет за зиму, в канавах и углублениях, да и просто в густой тени, лежали остатки сугробов. Снег был кипельно белый. Не может же снег оставаться таким белым? Выходит, сейчас осень. Такие мысли слегка опечалили, но им на смену тут же пришло предположение, что это отголоски последнего снегопада, оставленного уходящей зимой, не желающей уступать свои права. Снова настроение чуть поднялось.
Снег! Мысль, острым шилом пронзила голову. Снег, вода в твёрдом агрегатном состоянии. Вот только как добраться до него. Я словно инвалид, прикованный к своему креслу.
Сквозь густые и липкие запахи леса, ноздри ощутили крайне неприятную вонь, будто поблизости сдохла какая-то живность. Попытался глазами найти источник, возможно животинка погибла в результате моего приземления, но скоро понял, что это я сам, источник вони. Одновременно ужаснулся и обрадовался этому факту, искренне надеясь, что к такой вонючке не приблизится ни один хищник.
Устал.
Закрыл фонарь, вернул кресло в лежачее положение. Вспомнил про некоторые особенности лётного комбеза. Запросил необходимую информацию у искина, выполнил настройки.
Господи, пошли всё возможные блага тем учёным, и их потомкам, что разработали систему мыслесвязи с кораблём и прочими механизмами.
Тело пронзил электрический удар.
Больно-то как!
Потом ещё, и ещё, и ещё. Первый был подобен разряду молнии, заставив сократиться каждую мышцу организма. Все последующие казались всё более ослабевающими, хотя по факту, это не так. Разряды всё учащались и учащались, пока не стали жалить тело дважды в секунду. Тело перестало дёргаться, а лишь отдавалось мелкой дрожью, вторя очередному разряду. Вслед за электричеством, по телу потекло приятное тепло. Минут через десять, процедура стала даже приятной, веки потяжелели, я провалился в сон.
Проснулся снова в темноте.
– Это ж, сколько я проспал? – посетила первая мысль.
Поднял кресло, потянулся за пайком. В этот раз уверенно захватил пальцами упаковку, даже показалось, что хватило сил её сдавить. Извлёк их кармана и положил себе на ноги. Потянулся за следующим. В этом была порция каши, но я вовремя вспомнил, что твёрдой пищей себя сейчас можно просто убить. Мой желудок много лет не видел, привычной для себя пищи, и мог просто не справиться. Плюс ко всему, нужно совладать с собой, и ни в коем случае не переедать.
Второй паёк тоже с кашей. Поймал себя на мысли, что по закону подлости, нужный мне паёк лежит на полу кабины, но снова потянулся в карман кресла. Мне бы сейчас вообще какого-нибудь бульончика, но такового нет. Есть паёк, внутри которого нечто похожее на водянистое пюре, как раз, овощной рацион.
Третья попытка принесла нужный результат. Нужный мне паёк. Пюре из перетёртой цветной капусты, моркови, кабачка и кута, то, что нужно растущему организму. Кут, это такой лук, если что.
Что есть мочи потянул за язычок на донышке упаковки, думал, рожу от натуги. Паёк щёлкнул, зашипел, увеличился в размере. Ноги почувствовали, как он нагревается.
Обратился к искину, очень хотелось узнать, как удалось столько времени прожить в гибернации. Оказалось, что, толь умный искин попался, толи в результате системного сбоя, хитроумная машина отправила меня в кому, не выводя из сна. Легкая участь, умереть во сне. Как всё это время машине удавалось поддерживать во мне последнюю искру жизни, я всё равно так и не понял. Но мне и не особо нужны были медицинские подробности. Я был мёртв, но теперь я жив. И этого более чем достаточно.
