Туман над Токио - страница 32

Мне редко приходилось жать руки японцам. Здесь так не принято. Не гигиенично… И меня заедало любопытство: может, все японские мужчины бьют током при рукопожатии с европейскими женщинами? А ну-ка проведём эксперимент! И я внепланово второй раз протянула ладонь Кейширо-сан. Тот так же приветливо, но уже обеими руками схватил мою руку и энергично потряс её. Не-а… Короткого замыкания не происходило… На ком бы ещё потренироваться? На танцорах! Джун, Аракава и третий танцор Кен как раз складывали в сумки тренировочные костюмы, собираясь уходить. Я подошла к ним с возгласами: «See you, guys!»[32] и медленно одному за другим пожала руку, задерживая рукопожатие дольше положенного… Для эксперимента… Нет, ни разрядов, ни перемещений биоэнергии и биоплазмы, ни эффекта Джоуля-Ленца… Правда, ребята здорово оживились. Уж не шарахнула ли я их своим биополем?

Как учёный, только что с блеском защитивший научную диссертацию, в эйфории я радовалась предзакатному солнцу, улыбалась прохожим, идя к метро, удовлетворённо посмеивалась.

Татьяна не стала ждать меня, спеша, очевидно, на очередное свидание.

Подводя итоги научных экспериментов, я сделала вывод, что не все как один японцы обладают сверхмощным электрическим излучением мозга. Нагао-сан как полупроводник был особенным.

В универмаге на Гинзе я измерила длину плеча, рукава и объём груди того роскошного кашемирового пальто, которое присмотрела для мамы. Оно было сшито на неё. Но решила подождать скидок – вот-вот начнутся. Да и компьютер для неё надо бы приобрести, истратив часть будущих гарантий. Общаясь со мной по Скайпу[33], мама больше не будет бежать со всех ног к телефону при каждом звонке, думая, что звоню я.

Вечером, несмотря на дороговизну звонков в Европу, мы с мамой долго болтали, обсуждая события последних трёх дней. И покупку компьютера, разумеется. Я объясняла маме все преимущества интернета, и что по Скайпу мы будем видеть друг друга и даже вместе пить чай, если поставим компьютеры на кухне.

Потом я описывала наш творческий коллектив, комика Одзима, примадонну Моеми Фуджи, симпатичных парней-танцоров, всех, кроме кумира и поджигателя Нагао-сан, обладающего сверхмощным пульсирующим душевным каналом.

На тротуаре, прямо у выхода из отеля, прыгала на одной ножке девочка лет пяти. Я спросила:

– Почему ты прыгаешь так рано, дорогуша?

Та испуганно отшатнулась от странной леди, белой, как фантом, и с криками «Ока-а-а-сан![34]» убежала прочь. Ну да, дети научены родителями и школой, что если кто-то из взрослых обращается к ним на улице, то это потенциальный преступник, педофил[35], серийный убийца или просто плохой человек.

Ну и пусть! Пусть я буду плохим человеком… Проходя мимо кафе, где за столиком под деревом сидел господин в куртке цвета флага ООН и в шоколадной кепке, я мимоходом нацелила палец на его бутерброды и доверчиво поинтересовалась:

– Что, вкусные?

Господин чуть не выронил бутерброд и остолбенел. Я нарушала установки японской ассоциации «На своих двоих», вторгаясь в частную жизнь пешеходов и отдыхающих.

Смеясь и оглядываясь, пришёл ли «ооновец» в себя, я налетела на трёх девушек в бирюзовом, персиковом и янтарном. Та, что была в бирюзовом, принялась ловить в воздухе свой улетающий IPhone. Но он упал на тротуар и лежал целёхонек. Во-о качество! Мои так сразу распадаются на аккумулятор, сим-карту и привязанный к крышке брелок с Золотым храмом Киото.