– Вижу кареглазого молодого человека с длинными усами.
– Это снова ты, дорогой? – вскричала мисс Бэдли. – Он хочет что-нибудь передать?
– Шлет вам привет и просит сказать, что никогда не забудет.
– Узнаю его. Он весь в этих словах! Моя первая любовь, – оповестила она громким шепотом собравшихся. – Он приходит всегда, не пропуская ни одного сеанса. Мистер Линден каждый раз вызывает его из мрака.
– Слева возник юноша в военной форме. Над его головой вижу символ, похожий на православный крест.
– Джим! Это же Джим! – выкрикнула леди Смит.
– Да. Он кивнул.
– Это, наверное, пропеллер, а не крест. Он ведь служил в Военно-Воздушных силах, – сказал сэр Джеймс.
Мелоун и Энид не могли скрыть своего разочарования. Мейли чувствовал себя неловко.
– Пока все идет неважно, – шепнул он Энид. – Но подождите немного. Увидите, дело поправится.
Дальше действительно положение несколько выправилось, и в одном из описаний Мелоун почти узнал профессора Саммерли. Но мысль о том, что Линден мог присутствовать на предыдущем сеансе, заставила журналиста отнестись к его словам скептически. Работа миссис Деббс казалась Мелоуну более убедительной.
– Подождите, – повторил Мейли.
– Медиум переходит к материализации, – объявила миссис Линден. – Просьба при появлении фигур ни в коем случае не прикасаться к ним руками. Только если разрешит Виктор – наставник медиума.
Тем временем сам медиум, усевшись поглубже в кресло, глубоко задышал, выдыхая воздух через рот. Наконец он затих, челюсть отвисла – повидимому, впал в бессознательное состояние. Вдруг он заговорил, но его голос принадлежал теперь, казалось, человеку более утонченному и образованному.
– Добрый вечер! – сказал он.
По комнате прошелестело:
– Добрый вечер, Виктор!
– Сегодня не очень хорошая вибрация. Мешает некоторый скептический настрой, но он, к счастью, не доминирует, и потому постараемся добиться результатов. Мартин Лайтфут делает все, что может.
– Это его помощник, индеец.
– Думаю, стоит завести граммофон, музыка всегда помогает.
– Лучше всего духовный гимн, но можно и светскую музыку. Поставьте что-нибудь на ваше усмотрение, миссис Огилви.
Раздался скрежет – иголка не сразу встала на место. Но вот зазвучал гимн «Веди нас, Чудный свет». Присутствующие стали тихо подпевать. Затем миссис Огилви сменила пластинку, поставив «Боже, мы находим поддержку в прошлых веках».
– Они часто сами меняют пластинки, сказала миссис Огилви, – но сегодня слабая энергия.
– Все в порядке, – произнес тот же голос. – Энергии хватило бы и сегодня, миссис Огилви, но мы бережем ее для материализации. Мартин говорит, что все идет успешно.
Портьера у входа в кабинет заколыхалась, раздуваясь как от ветра. И действительно, почти сразу же все присутствующие почувствовали его ледяной порыв.
– Как холодно, – прошептала Энид, дрожа всем телом.
– На самом деле холодно – это не субъективная реакция, – пояснил Мейли. – Что и доказал в свое время мистер Гарри Прайс, замерив температуру. То же проделал и профессор Кроуфорд.
– Боже! – послышался сдавленный голос. Он принадлежал поклоннику масонства, любителю всего таинственного, который, наверное, впервые встретился с подлинной тайной. Портьеры раздвинулись, и из кабинета бесшумно выскользнула человеческая фигурка в черном одеянии. Дрожа и как бы страшась происшедшей с ней метаморфозы, она замерла как раз между хорошо видным в кресле медиумом и вскочившей со своего места миссис Линден. Последняя как могла старалась успокоить и ободрить видение.
