Отчетливо вспоминаю, как уже в ранней юности ощутил безотчетное уважение к воле другого человека.
Самым значительным и важным человеком в моей жизни был отец, и я твердо верил, что благодаря его воле может совершиться все что угодно. Стоило ему захотеть, и все препятствия сразу рушились. И я не раз убеждался, что по его воле был выстроен весь мир моего детства.
Мать считала меня упрямым ребенком. Теперь я знаю, что это упрямство было не чем иным, как эмбриональной формой моей собственной воли. Возьму на себя смелость посоветовать всем матерям радоваться упрямству своих сыновей. Благое Небо заботится о том, чтобы наделять этим даром лишь немногих избранных, и оберегает их от тех необычайных последствий обладания сильной волей, которые пришлось испытать мне.
Позднее, когда я уже закончил школу и увлекся изучением большого мира, я стал все лучше понимать значение волевой силы и занялся ее природой научно.
Я пошел необычным путем: меня влекли оккультизм и ксенология. Но все же я оставался на твердой почве, будучи уверен, что зримые доказательства существования сверхчувственных сил и явлений суть не что иное, как результат действия некой необычайно сильной воли, следовавшей своим намеченным путем. Поразительные вещи, рассказываемые об индийских факирах, я объяснял себе именно таким образом.
Я все лучше понимал, что во все времена и во всех сферах жизни многие самые удивительные события являются результатом действия воли либо ее ослабления.
Вся история человечества обретала под этим углом зрения некий личностный облик.
Я наблюдал народы, наделенные сильной волей, и безвольные. Видел приливы и отливы волевой силы. Я набросал схему истории человечества, как субъекта и объекта воли.
И тогда Джордано Бруно, противопоставивший силу воли схоластическим выводам сухого интеллекта, предстал мне как пылающий факел.
Джордано Бруно! Какая великая человечность рождается из блестящего синтеза разума – и духа, знания – и предчувствия, физической мысли – и гениальной интуиции! Улыбаясь, рука об руку с Леонардо да Винчи, ты шествуешь по прохладным рощам вечности. Где-то вдали догорает костер, на котором люди сожгли твое бедное тело – в первом году того века, когда они погребли Шекспира и когда благословенные матери Рембрандта и Баха дали миру своих сыновей.
В интересах истины, однако, я должен заметить, что в своих исследованиях я интересовался не столько этическими аспектами силы воли (таковые налицо лишь у Джордано Бруно), сколько необычайными ее физическими проявлениями. И думал я совсем не о том, как бы мне употребить свои знания, чтобы повысить уровень своего собственного “я” и укрепить свои душевные силы для житейских надобностей, – нет, я на собственном примере научно исследовал те случаи, когда тренированная сила воли может совершать поразительные действия, нарушающие самые фундаментальные законы природы.
Первая попытка, которая мне удалась, сводилась к следующему. Рядом с моей тетрадью лежал карандаш. Я протянул руку с открытой ладонью и, держа ее сверху на небольшом расстоянии от карандаша, сосредоточил свой взгляд и всю свою уже натренированную волю, приказывая карандашу подняться ко мне в руку. И действительно, спустя некоторое время карандаш, вопреки закону тяготения, подлетел к моей ладони. Правда, я был этим столь ошарашен, что не смог вовремя сжать пальцы, и карандаш снова упал на стол. Но чуть позже я научился его подхватывать.
