До ушей мужчины донеслось возмущённое «Чё?!», и монстр с грохотом рухнул на спину. Скрюченные лапы судорожно подогнулись и замерли над сочащимся брюхом.
Паучище издохло.
Около минуты Умник нерешительно переминался с ноги на ногу, брезгливо осматривая гигантский труп. Наконец набравшись храбрости, он подошёл поближе, осторожно огибая лужи бесцветной крови и вонючих слюней из широко распахнутой уродливой пасти.
Обойдя гадкую тушу по кругу, он остановился и горько вздохнул. Если подумать, то тем ещё говнюком был этот спортсмен, но всё же…
Хруст. Чавкающие звуки.
Задняя стенка паучьего брюха треснула и раскрылась. Вывалилась груда пахучего ливера. Куча зашевелилась и расползлась в стороны, на четвереньках выползло нечто человекообразное. Заляпанный гадостью человек яростно закашлялся, отплёвываясь и фырча.
Держа почтительную дистанцию, Умник присел на корточки и с интересом осмотрел безумного вивисектора.
– Бык, – произнёс он.
– Э? – сдавленно рыкнул здоровяк. – Какой… бык?
– Ты – Бык.
Сколько уже едет поезд? Пять минут? Или полчаса? Первый не заметил.
С тех пор, как осталась позади станция, ставшая могилой для Воина, юноша не сдвинулся ни на йоту, лишь изредка покачивая головой в такт неровному движению вагона. Отсутствующий взгляд упёрся в сиденье напротив.
Когда чёрный монстр размозжил тело бойца об платформу, Первому хотелось орать во всю глотку. Но после падения при взрыве и удара головой из него словно вышибло душу. Ни эмоций, ни желаний, ни мыслей.
– И чего ж это мы тут расселись-то? – энергично поинтересовался кто-то рядом.
Первый медленно перевёл пустой взгляд на вторженца. Перед ним предстала фактурная мадам средних лет в ярко-красном шарфе, беретке, чёрном костюме, состоящем из узкой юбки по колено и пиджака поверх белой рубашки. На ногах у неё коричневые колготки и жёлтые туфли. Из прочих ярких примет: броский макияж и большущая грудь.
– А?.. – заторможено подал голос Первый.
– Бэ, – выдала тётка грубоватым низким голосом. – Билетик предъявлять будем?
Юноша подвигал губами, беззвучно проговорив «билетик». После этого он выпучил глаза, демонстрируя не очень интеллектуальное удивление.
– Нетю? – саркастично собрала губы в трубочку дама. – Когда сойдём? На следующей станции или прям щас?
– Я… я не… – растерялся Первый, вжав голову в плечи.
– Ути бозе! – умилилась кондукторша. – Ладно. Сиди уже, бедолажечка.
Она плюхнулась на сиденье рядом, да так бойко, что юнца слегка подкинуло.
– Плутают всякие лунатики ни свет ни заря, потом завалятся в вагон, и хоть плачь, хоть рыдай. Эх! Лучше б принца какого разок занесло. Так и пропадёшь тут с тоски. А вообще, ну их! И принцев, и непринцев, – тётка слегка подтолкнула Первого в плечо. – Вот я тебе скажу – никогда добра от этих мужиков не будет, так и знай.
– Ну, я ведь… – смущенно пробубнил юноша.
– Ты-то? – усмехнулась мадам. – Тебе до мужика ещё лет десять, а то и больше! А пока ничего ещё, смазливенький.
Она с умилением потрепала его по щеке. Первый нахмурился, не сообразив, как реагировать.
– Но всё равно вырастешь в очередного спиногрыза. Так что слушай мудрую женщину, да мотай на ус. Ба! И усиков-то ещё не видать, – позабавилась дама, но тут же посерьёзнела. – Да и сам уже понял, что с мужика спрос как с козла недоенного. Вон, Умник. Умничал-умничал, а что по делу? Бесполезный чурбан.
– А… д-да с чего вы взяли? – неуверенно возмутился Первый.
