Взгляд Джонатана замер на увеличительном стекле, и его вежливость сменилась яростью.
– Вы… вы забрали с собой лупу?
– На всякий случай, – поспешил ответить Хадспет. – А вдруг что…
– Да неужели! – отрезал Джонатан, вставая. Он казался даже выше своего метра семидесяти пяти. – Да как… как вы смеете! Вам прекрасно известно, что вы не имеете права обладать такой вещью.
– Послушайте…
– Нет, это вы послушайте. – Джонатан обогнул стол. За линзами очков его глаза опасно сверкали. – Вы члены сообщества. Вы знаете историю агентства и знаете, почему лупы запрещены. Как вы смеете держать ее у себя, а тем более брать с собой? Я ваш главный хранитель. Мне следует немедленно вычеркнуть ваши имена из журнала.
Мори покраснела сильнее:
– Это лишь на случай, если…
– Если что?
– Приношу извинения. – Хадспет поднял руки. – Джонатан… Мистер Меркатор… Приносим свои извинения. Мы заполучили ее в Пяти Фонарях и подумали, что она может пригодиться.
Джонатан протянул руку:
– Давайте сюда.
Супруги переглянулись.
– Я ваш главный хранитель, – повторил Джонатан. – Если не желаете пожизненного запрета на участие в сообществе, давайте ее сюда. Сейчас же.
Мори нехотя отцепила лупу от пояса и передала Джонатану.
Хадспет нахмурился:
– Она дорого мне обошлась.
– Вам повезло, что не дороже, – зловеще отозвался Джонатан. Он убрал лупу в ящик. – Если не хотите пользоваться чемоданом – и только чемоданом, то не трудитесь возвращаться сюда. Это не игрушки.
– Хорошо, – тихо сказала Мори. – Нам очень жаль. Мы не желали зла. В следующий раз мы не подведем с путеводителем. И с чемоданом. Я имею в виду, не станем терять его.
Джонатан закрыл ящик и кивнул:
– Спасибо.
– А вы серьезно относитесь к своим обязанностям, – с невольным восхищением признался Хадспет. – Без обид…
– Принято.
С платья Мори на паркет все еще капала вода.
– Тогда до встречи, – сказал Джонатан и придвинул к краю стола журнал, положив поверх него ручку.
Двое путешественников записали на открытой странице свои имена. Они обменялись с Джонатаном быстрыми рукопожатиями и, улыбнувшись, сослались на то, что им уже пора. Все в той же промокшей одежде супруги неуклюже покинули помещение.
Над дверью молчаливо качнулся давно лишенный язычка старый колокольчик.
Джонатан достал швабру и ведро из закутка у дверей, ведущих вглубь дома. Прикатил ведро на трех оставшихся колесиках и принялся за уборку.
Тут он вспомнил про парня, который все еще стоял и молча шевелил ртом, как золотая рыбка в момент кормления.
– О, ты еще здесь?
Парнишка покачал головой, закрыл рот и выбежал за дверь. Колокольчик задрожал.
Джонатан вернулся к уборке. Вытерев насухо пол, он поднял сырой чемодан и стряхнул с него капли морской воды. В воздухе висел запах соли и веяло прохладой.
Джонатан ласково похлопал по чемодану ладонью и аккуратно вернул его в нишу на полках. Затем прошел к столу, достал огромную лупу и, поднеся ее к свету, вгляделся в линзу. Настоящая красота! Искусная вещь. Ее создатель наверняка с любовью творил свое изделие и мог с его помощью творить чудеса.
На лице Джонатана внезапно отразился гнев.
Он бросил лупу на пол и изо всей силы опустил на нее ботинок.
Стекло треснуло под каблуком. Он мысленно перевел дух.
Лучше так, чем эта вещь попадет в плохие руки.
Джонатан издал легкий смешок и повернулся, чтобы сказать:
– А ты…
Он замолчал, поняв, что ему не к кому обратиться. Джонатан остался в полном одиночестве.
