Со стороны реки тоже никто не приходил. Мост был разрушен во время ядерного удара – смело взрывной волной. А через реку, которая неожиданно стала шире и глубже за счет волны цунами, прокатившейся с запада, никто не рисковал перебираться на другую сторону.
Дело в том, что в реке завелась живность. Необычная, ясен пень. Огромный угорь проглотил сначала лодку (трое погибло), а потом и самодельный плот с поваром (теперь уж бывшим), который вдруг вздумал поискать счастья на другой стороне реки. Его предупреждали. Говорили, мол, рехнулся, все равно не получится. Он поплыл – и тварь его сожрала.
Но сейчас сталкеры вели в Крепость не просто человека, а странно одетого, да еще и волосатого незнакомца. Без химзы! И мне предстояло присутствовать при его допросе, как пить дать. А потом все тщательно записывать в Летопись – огромную амбарную книгу, которую мы, то есть я, хранили как зеницу ока, потому что бумаги в общине практически не было.
– Лех, спускайся! – это десятник звал вниз. Встречать незнакомцев.
Тут Саныч ему что-то сказал, что именно – не расслышал.
– Хотя нет, обожди! Поговоришь с ним потом, в камере. Опасный, говорят. Ща ему обломают немного эту его опасность…
«Неужели незнакомец напал на сталкеров? Но у него же даже оружия нет. Чем он мог их атаковать?»
Мне оставалось лишь наблюдать за тем, как огромные железные ворота Хлынова открываются, впуская конвой внутрь.
Саныч с Егором протащили мужчину внутрь. У незнакомца были длинные, черные волосы. Такие в наше время себя не позволяют – сразу заводятся всякие твари.
– Хорошо! – бросил я десятнику.
Тот закрыл ворота, дал сигнал охранникам, чтобы опустили тяжелый засов – рельсу.
– Глядите в оба! – наказал старший охранникам и зашагал вслед за сталкерами, которые ушли ко входу в подземелья.
Я все еще смотрел им вдаль, жалея, что так и не удалось рассмотреть лицо незнакомца.
«Хотя… зачем оно мне?»
И тут вдруг незнакомец поднял голову и сам посмотрел на меня.
И он… улыбался!
Я открыл было рот от удивления, хотел что-то сказать, но пленника уже втащили внутрь. Двери захлопнулись.
***
Никто не знал, зачем монахам понадобились настолько глубокие подземелья. И, конечно, никто никогда не замерял, насколько метров они уходят под землю. Для выживших самое главное было то, что на втором и третьем уровне счетчик Гейгера показывал радиацию в пределах нормы. Наверху – на первом ярусе – еще кое-где фонило, но в принципе тоже терпимо. Там мы и раздевались, проходили дезинфекцию. Там же располагались все технические коммуникации, в том числе и вытяжка, которую периодически прокачивали ручным насосом. На ручной тяге была еще одна незаменимая вещь – водопровод.
Вода с поверхности проходила естественную фильтрацию в местном грунте, богатом на песок. Потом ее прогоняли еще и через уголь, дальше по шлангам она шла на нижние ярусы, где были жилые комнаты и самое знаковое сооружение во всем комплексе – Святилище.
Подземная церковь, выкопанная монахами под основными ярусами. Видимо, сюда они приходили, чтобы побыть наедине с богом. Не с нашим Новым Миссией, а с тем старым, которого звали Иисусом. Не знаю, чем нравился им человек, который позволил себя распять, но, видимо, они получали истинный кайф, разглядывая его фигурку на кресте. А она выглядела, надо сказать, на редкость натурально. Мне всегда было очень некомфортно, когда я разглядывал все эти страшные раны на руках и ногах. Будто самого гвоздями прибили – бр-р!
